Сквозной рейс

(Рассказ "Сквозной рейс" ("The Run Across") впервые был опубликован журналом Оклендской средней школы "Иджис" 2 декабря 1895 г. По месту и времени действия он примыкает к первому печатному рассказу Лондона "Тайфун у берегов Японии" (1893). Как известно, написав "Тайфун у берегов Японии", Лондон сильно сократил его (почти вдвое), чтобы он соответствовал размерам, обусловленным конкурсом, на который посылался рассказ. Вполне возможно, что "Сквозной рейс" является куском, изъятым из первоначального варианта рассказа "Тайфун у берегов Японии". На русском языке печатается впервые. Перевод сделан по тексту книги "Jack London's Tales of Adventure edited by Irving Shepard". N. Y., 1956, pp. 57-58.

Все переводы приложения выполнены В. Быковым.)

Сан-Франциско - Япония - "сквозной рейс" - южное плавание - тропики. Какое богатство содержания в этих словах! Какие дивные воспоминания пробуждают они! О каких напоминают приятных днях товарищества! О, какие счастливые часы были прожиты!

Уже одно воспоминание о чудесах такого путешествия опьяняет. В сознании возникают долгие тропические дни, когда с натянутыми парусами и северо-восточным пассатом, замершим за кормой, часы проносятся за часами и дни за днями - о, слишком стремительно! Дни, дремлющие в своей волшебной красоте, - дни, когда заря занимается во всем своем неподражаемом южном великолепии, а вечерние сумерки неуловимо сменяются ночной тьмой,- дни, каждый из. которых, как капля воды, напоминает предыдущий и все же отличается чем-то своим, - быть может, более величественным восходом или более яркими красками заката, необычной игрой света и тени в танцующем океане, небесами, усыпанными бисером кудрявых облачков, золотистых, румяных, багряных, - цветов более роскошных, чем прежде.

Время летит на крыльях. Что там вахта, штурвал! С этим верным ветром за кормой, поглощенный созерцанием, совсем забываешь о штурвале. Каждое мгновение рождает новые дива, невиданные красоты; они поражают и увлекают. Мечтательным взглядом следишь ты за гигантскими чайками, за тем, как торжественно и грациозно проплывают они над океанской бездной. Величественно совершая круг за кругом, они неизменно одаряют качающийся корабль своими спиральными виражами. Вот твой взгляд отвлечен стаей дельфинов или серебристым полетом летучей рыбы, скользящей по ветру из моря в море в сиянии солнечных лучей. Плавник людоеда-акулы за кормой, фонтан кита с подветренной стороны; какой-то парус разрезал горизонт; ветер крепчает - и океан улыбается веселей; ветер спадает - и океан обмякает, погружается в сон; а вот пробитый с утлегаря гарпуном дельфин являет многоцветную, неуловимо переменчивую гамму красок, пока последние искры жизни угасают в его трепетном, брошенном на раскаленной палубе теле,- вот эти и тысячи подобных событий влекут внимание, занимают ум и невольно наполняют грудь мягким и покойным, всецело захватывающим тебя счастьем.

Карты лежат нетасованными, книги отложены в сторону, забыты матросские мешочки для ниток и иголок, забыты и мелкие дела; умиротворенные, расслабленные чудесами природы, моряки слоняются по палубе, лениво сидят группами или, растянувшись во весь рост, задумчиво лежат на полубаке. Умолкли блюстители судовых законов: их повседневное ремесло стало ненужным. Нет шумных ссор, не слышно лживых и хвастливых историй. Все это приберегается для бурной погоды.

А ночи! Целая наука о свете и тени! Тусклые очертания рулевого; яркий свет от судового компаса; паруса, теряющиеся из виду в черной бездне над головой; нос корабля пропадает в ночи; смутно, почти интуитивно угадываешь снасть, блок, утлегарь, тали; смутные тени то растворяются во мраке, то вновь возникают, занимая свои обычные места; огоньки трубок и мгновенная вспышка спички; звезды, словно драгоценные камни, усыпавшие небосвод; море, каждая волна увенчана переливающейся огненной диадемой - вот все это и доставляет наслаждение утомленной душе, играет на ее артистических струнах, неуловимо, но тем не менее неуклонно наполняя ее невыразимой, тихой радостью.

Точно то же происходит со звуками. Нет ничего резкого, диссонирующего, все - в гармонии. Скрип блока звучит как музыка. Тяжелые вздохи вздымающейся парусины, всплески танцующей под форштевнем воды, трепет отважной, случайно наткнувшейся на парус летучей рыбы, неясные, едва доносящиеся обрывки разговора и своеобразный, почти не различимый звук натянутого троса, штага, болта, блока создают умиротворяющую симфонию, которая убаюкивает и успокаивает и, навевая мечту, погружает тебя в дрему.

А когда небо затягивают темные грозовые облака (прекрасный фон для змеящихся молний) и океан одевается пеной, а воздух становится весь завывающий демоном, тогда душа испытывает наслаждение. Расслабляющего воздействия как не бывало, неистовая радость включается в битву стихий. Вместе с ревом ветра и волн, грохотом грома просыпается в предчувствии битв и корабль, а с ним рождается и пламенный энтузиазм. Бурный разгул природы будит буйные чувства в груди. Ветер встает, как стена, мелкие брызги и дождь секут лицо и руки, как ножи; палуба превращается в поток вспенившейся воды, но непередаваемый восторг охватывает всех и вся. Сердце сочувственно загорается всякий раз, когда корабль взбирается по крутым отрогам океанских гор, взволнованно трепещет в восхитительном предчувствии, когда он, вздев кверху нос, замирает на головокружительной вершине, а потом с силой низвергается в бездну крутящейся иены. Надсадные команды шкипера принимаются с лихорадочным нетерпением, радость битвы стремительней гонит кровь, и, когда упругий парус побежден, а непослушный трос уложен, ты, заслышав напев вольной морской песни, пробуждаешься от своих грез и, обновленный, ободренный, возвращаешься к повседневным, обычным заботам своей однообразной жизни.