"Железная пята". Общественная деятельность

Еще в 90-х годах, до начала писательской деятельности, Лондон говорил о неизбежности гибели капитализма (статья "Вопрос о максимуме", 1898). Идея классовой борьбы проходит через многие его выступления. Особенно отчетливо она высказана в опирающейся на материалы его лекции статье "Борьба классов" (1903), а затем в предисловии к сборнику "Война классов" (1905). Почвой классовой борьбы Лондон считает непримиримость классовых интересов, а завершение ее видит в социалистической революции. После выборов 1904 года писатель склоняется к возможности мирного перехода к социализму (статья "Причины большого успеха социалистов на выборах в Соединенных Штатах в 1904 году"), но уже в 1905 году вновь утверждает, что рабочие возьмут власть силой. Русская революция 1905 года подкрепила его веру в неизбежность вооруженной схватки (предисловие к сборнику "Война классов", статья "Революция", 1905). В статье "Революция", написанной по материалам выступлений, Лондон выражал твердую уверенность в неудержимый рост социалистического движения и скорую победу рабочего класса, доказывал это анализом развития международного социалистического движения, открыто грозил капитализму революционным свержением и заявлял о приближении мировой революции.

Касаясь цели социалистов и путей ее достижения, Лондон писал: "Их цель - уничтожить капиталистическое общество и завладеть всем миром, на меньшее они не согласны. Если это позволяют законы страны, они действуют мирными средствами, опуская в урну избирательные бюллетени. Если же законы страны этого не позволяют и если против них применяется насилие, они и сами прибегают к насилию. На ярость они отвечают яростью. Они сильны и не ведают страха"^*.

^* (Д. Лондон. Соч., т. 5, стр. 674. )

Подробно останавливаясь на проблемах классовой борьбы и революции, Лондон меньше внимания уделял характеристике социализма как общественной системы. Однако для него было ясно, что все средства производства социалистическая революция передаст в руки трудящихся.

По некоторым замечаниям, сделанным молодым Лондоном, можно судить, что он не считал социализм идеальной системой. Он полагал, что, давая огромные экономические преимущества в сравнении с капитализмом, социализм создаст условия для быстрого развития определенных родственных рас и их торжества.

"Социализм не является идеальной системой, - пишет Лондон в июне 1899 года, - придуманной человеком для счастья всей жизни, всех людей, а придуман он для счастья определенных родственных рас"^*.

^* ("Socialism is not an ideal system, devised by man for the happiness of all life; nor for happiness of all men; but it is devised for the happiness of certain kindred races". Ch. London, v. 1, p. 297.)

Лондону еще не все было ясно, и уточнению его социальных взглядов мешала перенесенная им вслед за Г. Спенсером из животного мира на человеческое общество теория о выживании наиболее приспособленных. Он не мог найти ответа на вопрос, что будет стимулировать прогресс внутри нации. При социализме взявший власть пролетариат уничтожит преимущества для сильных, таким образом борьбе между сильными и слабыми за пищу и жилище будет положен конец. И для Лондона оставался открытым вопрос, что же будет стимулировать совершенствование человека, когда закон естественного отбора потеряет силу (статья "Что нужно! Новый закон развития", 1901). Однако, несмотря на этот оставшийся открытым для него вопрос, писатель был убежден в огромных преимуществах новой системы. В многочисленных выступлениях и статьях он призывает к активной борьбе за изъятие из рук капиталистов средств производства и передачу их во владение рабочим, за построение социалистического общества. Он мечтал жить при социализме^*.

^* ("I should like to have socialism...", - пишет он Клоудесли Джонсу. Ch. London, v. 1, p. 351.)

Много лет спустя, в 1911 году, объясняя, что такое социализм, Лондон называет его "новой экономической и политической системой, посредством которой больше людей обеспечивается пищей. Короче говоря, социализм - это улучшенное производство пищи.

Кроме того, при социализме не только будет значительно облегчено добывание пищи и добываться она будет в большем количестве, но и установится более справедливое ее распределение. Социализм обещает со временем дать всем мужчинам, женщинам и детям пищи по потребности, предоставит им возможность в достатке есть все, что они пожелают, и так часто, как они пожелают"^*.

^* (J. London. The Human Drift. London, p. 24.)

Решающим условием победы пролетариата в жестокой классовой борьбе писатель считал объединение трудящихся. Сила их - в организованности. "И именно здесь, - пишет он 25 августа 1905 года в обращении к Центральному рабочему совету округа Аламеда, - я хочу обратить внимание на то, что вам всем известно, но что является настолько важным, что должно внушаться постоянно". И Лондон повторяет и подчеркивает: "…сила организованного труда заключается в братстве"^*.

^* (P. Foner. Jack London: American Rebel, pp. 120-121.)

Джек Лондон в 1905-1910 годах активно выступает как представитель левого крыла американского социалистического движения, возглавляемого Ю. Дебсом.

Лондон не оставляет свою социалистическую деятельность даже во время путешествия на яхте "Снарк" (1907-1909). В портах, где останавливался "Снарк", он проводит беседы о социализме, вступает в споры с моряками, грузчиками. Несмотря на тяжелую болезнь, он находит в себе силы написать в сиднейскую газету статью, в которой излагает основы теории Карла Маркса о прибавочной стоимости и показывает, что будущее принадлежит рабочему классу ("Забастовочные методы: американский и австралийский", январь 1909 года).

В том же 1909 году, вернувшись из путешествия, Лондон дает резкую отповедь попытке некоторых руководителей социалистического движения (Спарго, Хилкуит и др.) снять революционные лозунги и реорганизовать партию, практически слиться с Американской федерацией труда. В неопубликованном ответе Инглишу Уоллингу, известному в то время социалисту и публицисту^*, Лондон пишет о том, что он безнадежный революционер и противник компромиссов и всегда будет твердо стоять за сохранение Социалистической партии революционной. Любой компромисс, подобный предлагаемому объединению с Американской федерацией труда, был бы, по его мнению, в данное время самоубийством. Он убежден, что если социалистическое движение в США пойдет по оппортунистическому пути, это будет означать торжество олигархии и "железной пяты", это означало бы шаг назад для движения по меньшей мере лет на двадцать^**.

^* (Уоллинг направил аналогичные письма с протестом против предлагаемого компромисса нескольким деятелям Социалистической партии, в том числе Д. Лондону и Ю. Дебсу. Отвечая на письмо Уоллинга, Ю. Дебс пишет, что революционный характер партии и движения необходимо сохранить полностью, любой ценой, ибо, если бы оно пошло на компромисс, это означало бы конец его существования.)

^** (Указанное письмо Лондона от 30 ноября 1909 г. находится в Хантингтонской библиотеке (Пасадена, США). Там же находится копия ответа Ю. Дебса.)

Лондон всю жизнь интересовался проблемами развития социалистического движения. Среди бумаг, оставшихся после его смерти, сохранились собранные им вырезки статей, посвященных положению рабочих в США, статей Ю. Дебса, Б. Хейвуда, вождей различных направлений. Среди авторов - У. Липпман, П. Кропоткин, Э. Бернштейн, У. Гент. В библиотеке Лондона до конца жизни кроме "Манифеста Коммунистической партии" стояли два тома "Капитала" К. Маркса, работа Ф. Энгельса "Революция и контрреволюция в Германии", а также его работы "Развитие социализма от утопии к науке", "Происхождение семьи, частной собственности и государства", "Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии" и "Положение рабочего класса в Англии в 1844 году". Последняя книга - американское издание, снабженное блестящим предисловием и приложением, написанными Энгельсом специально для этого издания и дающими анализ развития рабочего движения в США.

Лондон остается верным идее победы социализма до конца дней, даже в годы, когда он отходит от активной социалистической деятельности. Однако никогда до 1905-1906 годов и никогда после не развивал писатель такой кипучей общественной деятельности. Он выступает с лекциями по общественным и политическим вопросам в Окленде, Беркли, Стоктоне, Сан-Франциско, Лос-Анжелосе и других городах Калифорнии, совершает с докладами о социализме и революции лекционное турне по Соединенным Штатам, выступает перед рабочими, студентами, интеллигенцией, перед членами женских обществ, бизнесменами.

"Русские университеты, - заявил 20 марта 1905 года Лондон в речи, произнесенной в Калифорнийском университете,- сейчас бурлят, зажженные революционным духом. И я говорю вам: университетские студенты и студентки, преисполненные жизненных сил мужчины и женщины, вот Дело, достойное ваших романтических порывов. Пробудитесь? Откликнитесь на его призыв!"^*.

^* (Листовка, объявляющая о вечере в клубе Рёскина, посвященном проводам Д. Лондона 9 ноября 1906 г. (Jack London's Night). Хранится в библиотеке Бэнкрофта Калифорнийского университета США.)

Речи Джека Лондона вызывают бурю одобрения революционно настроенных рабочих, молодежи и интеллигенции? и злобный вой буржуазии, яростные нападки капиталистической прессы.

Лондон следит за развитием революционных событий в России. Выступая перед широкой аудиторией, он называет русских революционеров, убивших царских чиновников, своими братьями. Реакционные газеты обрушивают шквал угроз: на писателя, требуя отречения от сказанного, но Лондон продолжает стоять на своем. Писателя травят, ищут любой предлог для издевательства, обвиняют в аморальности. Города Питсбург и Дерби даже изымают из библиотек его книги, а Лондон продолжает активную революционную деятельность, отдает много времени работе среди молодежи. В сентябре 1905 года его избирают президентом Студенческого социалистического общества, созданного для пропаганды идей социализма среди юношества.

Когда мэр Окленда отказывается возобновить разрешение на организацию социалистических митингов на улицах города, Лондон предлагает собраться вопреки запрету. Он сам готов подвергнуться аресту, чтобы вокруг вопиющего факта ареста знаменитого писателя организовать общественное мнение и добиться отмены запрета, наложенного мэром.

Лондон рецензирует книги социалистов^*, выступает как активный публицист. В 1905 году написаны одна из лучших его статей "Революция", предисловие к сборнику "Война классов", в 1906 - статьи "Что значит для меня жизнь", "Гниль завелась в штате Айдахо". В его статьях и выступлениях выражается глубокая вера в рабочий класс, звучит призыв к революции. Писатель откликается на актуальные социальные проблемы, вдохновляется невиданным ростом социалистического и рабочего движения во всем мире, определяет его задачи и перспективы, уточняет для себя некоторые узловые вопросы общественной жизни, находит свое место в ней.

^* (В мае 1905 г. Лондон напечатал рецензию на книгу Л. Скотта "Секретарь союза", в октябре - рецензию на книгу "The Long Day", написанную социалисткой; а в августе 1906 г.- статью о романе Э. Синклера "Джунгли".)

Он давно осознал, что "социализм - единственный выход для пролетариата"^*; перестав быть пролетарием и став художником, Лондон, по его словам, "открыл, что социализм - единственный выход для искусства и художника"^**.

^* (Ch. London, v. 2, p. 16.)

^** (Ch. London, v. 2, p. 16.)

В романах "Морской волк" и "Белый Клык" действие и основные конфликты совершались вне США, герои действовали в чужом для читателя мире. 1905-1908 годы знаменуются обращением Лондона в художественном творчестве к действительности США. Американская тема начала его интересовать еще в 1903 году (рассказы "Местный колорит" и "Любительский вечер"), но теперь этот интерес становится центральным. В 1905 году выходит его повесть "Игра", посвященная боксерам, и вслед за ней - сборник "Рассказы рыбачьего патруля", основывающийся на воспоминаниях юности, когда он значительную часть времени проводил на Сан-Францисском заливе. В 1907 году выходит написанный частично в 1906 году сборник рассказов "Дорога", отражающий бродяжнический период жизни Лондона. В нем он ставит социальные проблемы. В 1906 году опубликован один из известнейших рассказов писателя "Отступник", посвященный проблеме детского труда.

Слава писателя, несмотря на злобный вой буржуазной прессы, а отчасти -и благодаря ему, растет. Журнал "Карэнт литрэчур"^* отмечает в мае 1907 года, что Лондон стал больше всех читаемым и более других обсуждаемым американским писателем.

^* ("Current Literature", 1907, v. XLII, No. 5, p. 513.)

Крепнувшая связь писателя с рабочим движением и активное в нем участие вызвали к жизни роман "Железная пята". Начат он был в августе и закончен в декабре 1906 года^* (издан в 1908 году). Эта острая злободневная книга звала к бдительности, готовности оружием ответить на попытки подавить волю американского народа, к свержению эксплуататорского строя; роман направлен против капиталистических монополий, посвящен грядущей революции в Америке и является мужественным актом писателя-гражданина. В то же время он свидетельствовал об эволюции художественного метода Лондона.

^* (Ch. London, v. 2, p. 156.)

В письме в издательство, содержащем просьбу напечатать книгу Э. Синклера "Джунгли", а затем в рецензии на этот роман, опубликованный в августе 1906 года, Лондон охарактеризовал "Джунгли" как книгу сегодняшнего дня, дышащую правдой, написанную кровью сердца, подчеркнул, что она изображает то, чем являются США - домом притеснений и несправедливости, адом для людей, джунглями, населенными дикарями. Лондон назвал роман Синклера "Хижиной дяди Тома" наемного труда" и считал, что он написан для пролетариев^*.

^* (P. Foner. Jack London: American Rebel, pp. 80-82. )

Теперь Лондон сам создал роман для пролетариев, в котором попытался соединить суровое описание положения рабочего класса начала XX столетия с показом пути и методов, какими он будет менять свою жизнь, рассказом о том, как он станет жить, свергнув несправедливую систему эксплуатации и построив новое общество.

Реалистическое начало, получившее особенное развитие в творчестве Лондона, начиная с 1903 года, находит свое яркое выражение в этом романе. В нем же с неменьшей силой сказался и романтизм автора и его дар публициста. Трудно найти другую книгу писателя, где бы так ярко воплощались и сливались особенности его таланта.

В "Железной пяте" Лондон подвергает уничтожающей критике американский империализм, власть монополий. Он изобличает потогонную систему белого рабства, эксплуатацию женщин и детей, показывает ужасающие условия существования бедняков. Лондон убежден, что классовая борьба - неизбежный спутник капиталистического строя.

Привлекая обширный документальный материал, писатель разоблачает классовый характер буржуазной морали, продажность суда, применяемую им практику лжесвидетельств и пособничество церкви. В романе осуждается гнусная политика, практикуемая прессой и издательствами США, высмеивается низкопробная литература.

В этом произведении находят отражение наболевшие вопросы американского рабочего движения. Лондон разоблачает методы борьбы со стачечниками - провокации,, штрейкбрехерство, тактику раскола рабочего движения, стремление капиталистов разжечь чувство расовой ненависти. Он высмеивает наивную веру большинства в силу избирательной урны.

Вскрывая хитрый механизм капиталистического государства, книга убеждает, что подлинными властителями Америки являются миллионеры и монополисты Рокфеллеры, Гарриманы и им подобные. И власть их становится безграничной. Автор показывает, что Соединенные Штаты эволюционируют к олигархическому строю. Вытеснение и разорение мелких конкурентов в промышленности и сельском хозяйстве, концентрация капитала ведут к власти кучку монополистов - Железную пяту.

В основу сюжета романа "Железная пята" положена мысль, развитая Лондоном еще в статье "Вопрос о максимуме" (1898)^*. Писатель говорил там, что в результате все усиливающейся концентрации капитала возможны два пути дальнейшего развития капитализма: либо он будет заменен социализмом, либо установится диктатура промышленной олигархии. Автор подчеркивал значительность шансов последней. Она может восторжествовать в результате ошибок и незрелости революции, а в случае победы - господствовать в течение ряда поколений.

^* (Черновые наброски замысла романа, хранящиеся в Хантингтонской библиотеке (Пасадена, США), начинаются словами: "Олигархия" смотри "Вопрос о максимуме".)

Некоторые обозреватели и литературоведы (в частности, Ф. Фонер в работе "Д. Лондон - американский бунтарь") в качестве источника замысла Лондона указывали книгу У. Гента "Наш благодетельный феодализм", бившую тревогу по поводу надвигающейся власти плутократии. Книга Гента была прорецензирована Лондоном в 1903 году для журнала "Интэрнэйшнл соушилист ревью"^*. Однако об угрозе захвата власти кучкой монополистов, как мы видим, Лондон говорил задолго до знакомства с книгой Гента. Работа Гента, видимо, помогла писателю кое-что уточнить во взглядах, возможно, из нее он почерпнул и некоторые детали - в том числе и те, что приведены в примечаниях Мередита и касаются политики Железной пяты по отношению к искусству.

^* (Вторично рецензия Лондона на книгу "Наш благодетельный феодализм" была опубликована в сборнике "Война классов", появившемся за год до начала работы над "Железной пятой".)

Убеждение Лондона в возможности трагического для судеб рабочего класса исхода основывалось на факте растущей концентрации капитала и все большем сосредоточении богатств страны в руках небольшой кучки. Если к 1898 году, времени создания "Вопроса о максимуме", число слияний предприятий в промышленности было следующим: 1896 год - 3; 1897 год - 6; 1898 год-18; то далее процесс становится еще более интенсивным: 1899 год - 78; 1900 год - 23; 1901 год -23; 1902 год - 26; 1903 год -8 и т. д.^*.

^* (Л. И. Зубок. Очерки истории США, стр. 205.)

Кучка миллиардеров США сосредоточивала в своих руках огромную власть и получала право решающего влияния на государственный аппарат, брала под контроль полицию и армию, которую могла использовать в любой момент. В начале XX века эти силы государственного аппарата уже неоднократно применялись монополистами для борьбы со стачечным движением. Лондон был убежден, что монополисты воспользуются всеми средствами, чтобы подавить движение трудящихся, их попытку взять власть после победы на выборах социалистических кандидатов.

Наиболее откровенно о гнусных замыслах монополий говорит один из персонажей романа, представитель Железной пяты - Уиксон. "В грохоте снарядов, в визге картечи и щелкании пулеметов вы услышите наш ответ, - грозит он социалисту Эрнесту Эвергарду. - Вас же, революционеров, мы раздавим своею пятою, мы втопчем вас в землю.

Мир принадлежит нам, мы его хозяева, и никому другому им не владеть!.. А если бы вам и удалось одержать победу, и даже решающую победу... уж не думаете ли вы, что мы добровольно откажемся от власти, после того как она достанется вам на выборах?"^*.

^* (Д. Лондон. Соч., т. 5, стр. 79-80.)

Приведенное высказывание Уиксона взято из главы "Клуб филоматов", несущей основною нагрузку идейного замысла романа^*. В ней происходит столкновение двух идеологий и тактик - социалистической и капиталистической.

^* (Гарри Поллит в статье, посвященной "Железной пяте", назвал главу "Клуб филоматов" своей любимой главой. "Challenge", 1955, No. 46.)

В этой же главе устами главного героя Эрнеста Эвергарда излагаются основы социалистической программы, развиваемой далее в главе "Математическая непреложность мечты" и последующих главах романа. В главе "Математическая непреложность мечты" Эвергард, фактически повторяя некоторые идеи статьи Лондона "Вопрос о максимуме", доказывает неизбежность гибели капитализма.

Лондон развивал в романе и свои представления о начале всемирной социалистической революции. Толчком к перевороту, по его убеждению, послужит экономический фактор - полный раздел международного рынка. Капиталистические страны, лишенные возможности сбывать за границу излишки товаров (рынками завладела олигархическая Америка), не знают, как ими распорядиться. "Этим странам,- говорится в романе, - оставалось одно - в корне перестроить свое хозяйство. Система прибылей завела их в тупик... Перестройка в этих странах вылилась в революцию... Рушились правительства, низвергались вековые устои. Капиталисты за. исключением двух-трех стран оказывали повсюду отчаянное сопротивление, но воинствующий пролетариат отнял у них власть. Наконец-то сбылось гениальное предсказание Карла Маркса: "Бьет час капиталистической частной собственности. Экспроприаторов экспроприируют"^*. Революции совершаются в Германии, Италии, Франции, Австралии, Новой Зеландии. В этих странах создаются правительства народного сотрудничества. Характерно, что Соединенные Штаты в эту эпоху потрясений и переворотов изображаются Лондоном как жандарм, подавляющий революционное движение в Канаде, Мексике, на Кубе.

^* (Д. Лондон. Соч., т. 5, стр. 161-162.)

Писатель показывает, что выступающие единым фронтом рабочие становятся грозной силой. Единодушные действия рабочего класса Америки и Германии предотвращают империалистическую войну между их странами. Решающую роль в этом случае играет всеобщая забастовка (такая тактика всячески пропагандировалась лидером социалистов Ю. Дебсом. Впоследствии Лондон разовьет мысль Дебса о всеобщей стачке в рассказе "Мечта Дебса", 1909). Но в критический момент измена ведущих профсоюзов парализует пролетарскую революцию в США; вследствие оппортунизма и раскольнической тактики профлидеров американское пролетарское движение оказывается раздробленным, что и предрешает торжество Железной пяты. Автор осуждает в романе догматизм и доверчивость социалистов, баюкающих себя надеждой на мирную бескровную победу путем выборов, не разглядевших звериной сущности американских монополий.

Писатель создал в романе "Железная пята" образы революционеров, новых героев, уже появившихся в американской действительности. Образ социалиста Эрнеста Эвергарда, носителя социалистической идеологии, был новым явлением не только в творчестве Лондона, но и во всей американской литературе.

Еще в статье "Революция" отмечались качества, присущие революционерам. "Революционеры - люди горячего сердца, - писал Лондон. - Им дороги права личности, дороги интересы человечества"^*. В статье "Что значит для меня жизнь", опубликованной ровно через год, писатель развил эти свои представления. "Социалисты - это революционеры, стремящиеся разрушить современное общество, чтобы на его развалинах построить общество будущего. Я тоже был социалистом и революционером, - вспоминает он о начале своей социалистической деятельности. - Я вошел в группу революционных рабочих и интеллигентов и впервые приобщился к умственной жизни. Среди них было немало ярко талантливых, выдающихся людей. Здесь я встретил сильных и бодрых духом, с мозолистыми руками, представителей рабочего класса…"^** (курсив мой. - В.Б.).

^* (Д. Лондон. Соч., т. 5, стр. 673. )

^** (Д. Лондон. Соч., т. 5, стр. 661.)

"У революционеров я встретил возвышенную веру в человека, горячую преданность идеалам, радость бескорыстия, самоотречения и мученичества - все то, что окрыляет душу и устремляет ее к новым подвигам. Жизнь здесь была чистой, благородной, живой... и я был рад, что живу. Я общался с людьми горячего сердца, которые человека, его душу и тело ставили выше долларов и центов и которых плач голодного ребенка волнует больше, чем трескотня и шумиха по поводу торговой экспансии и мирового владычества. Я видел вокруг себя лишь благородные порывы и героические устремления, и мои дни были солнечным сиянием, а ночи - сиянием звезд..."^*. В американской литературе того времени не было другого, сделанного бы с такой любовью, восторгом и вдохновением описания деятельности социалистов и характеристики благородной профессии революционера.

^* (Д. Лондон. Соч., т. 5, стр. 661.)

В "Железной пяте" Лондон предпринял попытку художественно воссоздать образы людей особого склада, вдохновленных горячей преданностью идеалам и великой верой в человека.

Лондоновские герои-борцы, прежде вступавшие в схватку с природой и друге другом, в этом романе выступили против общественной системы. На первом плане, как и в предыдущих романах, герой один, но теперь он борец за счастье трудящихся, вождь рабочего класса.

Этим главным героем был Эрнест Эвергард, социалист, руководитель, вышедший из народных глубин. Он был как раз одним из тех тружеников с мозолистыми руками, одним из тех ярко талантливых, выдающихся личностей, сильных и бодрых духом, которые представляли рабочий класс, которых увидел на социалистических митингах Лондон и о которых с большим уважением он писал в статье "Что значит для меня жизнь".

Богатырские мускулы Эвергарда выпирают из-под жиденького сукна пиджака, шея у него могучая и мускулистая, в недавнем прошлом он кузнец, да и сейчас похож на кузнеца. Сложением этот человек напоминает Билла Хейвуда, Большого Билла, как называли его рабочие, одного из любимых вождей американского пролетариата.

Эвергард наделен возвышенной верой в человека, горячей преданностью идеалам, готовностью на самоотречение и мученичество - всем тем, что, по мнению автора, окрыляет душу и устремляет ее к новым подвигам. "Он отдал нашему делу свои лучшие годы и умер за него", - говорит Лондон о своем герое^*.

^* (Д. Лондон. Соч., т. 5, стр. 14.)

В 1902 году, характеризуя в работе "Что делать?" задачи социал-демократов, В. И. Ленин писал: "...идеалом социал-демократа должен быть не секретарь тред-юниона, а народный трибун..., умеющий пользоваться каждой мелочью, чтобы излагать пред всеми свои социалистические убеждения и свои демократические требования, чтобы разъяснять всем и каждому всемирно-историческое значение освободительной борьбы пролетариата"^*.

^* (В. И. Ленин. Соч., т. 5, стр. 393.)

Именно такого социалиста изобразил Лондон в романе "Железная пята" - народного трибуна, вдохновенного агитатора и обличителя, смело излагающего перед всеми - перед рабочими, интеллигентами, бизнесменами - свои социалистические убеждения, открыто заявляющего о всемирно-историческом значении освободительной борьбы пролетариата и о неизбежной его победе. В работе "Что делать?"

Б. И. Ленин подчеркивал, что, для того чтобы принести рабочим политическое знание, социал-демократы должны идти не только к рабочим, ночи "во все классы населения"^*. Так и делает Эвергард. Так поступал в своей деятельности и Лондон, объезжая различные города США с лекциями о классовой борьбе, рабочем движении и грядущей революции. В уста героя автор вкладывал и свои слова, переписывая в роман целые абзацы из своих выступлений. Эвергард почти слово в слово повторяет цитированный нами абзац из статьи "Что значит для меня жизнь", в котором писатель рассказывал о том, что "встретил" он у революционеров, примкнув к социалистическому движению^**. Эвергард произносит почти в неизменном виде и угрозу правящим классам, бесстрашно брошенную Лондоном в речи, а затем включенную в статью "Революция".

^* (В. И. Ленин. Соч., т. 5, стр. 392.)

^** (В "Железной пяте" эти слова читатель найдет на стр. 67 (Соч., т. 5).)

"Двадцатипятимиллионная армия революционеров^*,- говорит Эрнест, - это такая грозная сила, что правителям и правящим классам есть над чем призадуматься. Клич этой армии: "Пощады не будет! Мы требуем всего, чем вы владеете. Меньшим вы не отделаетесь. В наши руки всю власть и попечение о судьбах человечества! Вот наши руки! Это сильные руки! Настанет день, и мы отнимем у вас вашу власть, ваши хоромы и раззолоченную роскошь, и вам придется так же гнуть спину, чтобы заработать кусок хлеба, как гнет ее крестьянин в поле или щуплый, голодный клерк в ваших городах. Вот наши руки! Это сильные руки!"^**.

^* (Эвергард произносит свои слова в 1912 г. Лондон в 1905 г. говорил: "Семимиллионная армия..." (см. ст. "Революция". Соч., т. 5, стр. 674). Работая над романом, писатель предполагал, что к 1912 г. ряды социалистов во всем мире увеличатся до 25 миллионов человек.)

^** (Д. Лондон. Соч., т. 5, стр. 70.

Факт использования Лондоном в "Железной пяте" целых абзацев из своих статей отмечался и другими исследователями. См., например, статью И. Бадановой "Книга революционного гнева" ("Ученые записки Ташкентского педагогического института иностранных языков", 1956, вып. I).)

Глава "Клуб филоматов", рассказывающая о выступлении Эвергарда перед монополистами, в значительной своей части воспроизводила социалистические выступления Джека Лондона перед бизнесменами (одно из них имело место в Стоктоне). Откровенность этих выступлений, бесстрашие и революционная непримиримость, прямые угрозы отнять власть у правящего класса, солидарность с русскими вызвали в ответ злобный вой буржуазной прессы. О выступлении Лондона в Стоктоне и реакции на него пишет в биографии Джека Лондона Ирвинг Стоун: "...в заключение своего выступления Джек потряс стоктонских дельцов заявлением, что русские социалисты, участвовавшие в восстании 1905 года и уничтожившие нескольких высокопоставленных царских должностных лиц, являются его братьями! Слушатели вскочили с мест и устроили ему обструкцию. На следующее утро кричащие заголовки разнесли по всей стране весть: "Джек Лондон называет русских убийц своими братьями". Поднялся неимоверный шум, у него требовали отречения от сказанного, передовицы ополчились на него, одна из газет кричала: "Он подстрекатель и красный анархист, его нужно арестовать и судить за государственную измену". Джек стоял на своем. Русские революционеры были его братьями, и ни одна душа не заставила бы его от них отречься"^*.

^* (I. Stone. Sailor on Horseback, p. 210.)

Были в течение его лекционного турне и другие столкновения с представителями правящего класса. "О! Когда я вернусь, - писал Лондон в письме от 15 декабря 1905 года социалисту Фредерику Бэмфорду, - у меня найдется, что порассказать Вам о столкновениях с хозяевами общества"^*.

^* (G. L. Bamford. The Mystery of Jack London. Oakland, 1931, p. 199.)

Выступление Эрнеста Эвергарда в Клубе филоматов,. звучащее поразительно смело, и вся глава, кажущаяся плодом воображения, в действительности базируются на фактах. Об этом говорит и дочь писателя. Сцена у филоматов, по утверждению Джоан Лондон, - это случай из личной жизни автора^*.

^* (Joan London. Jack London and His Times. N. Y., 1939, p. 307.)

По крупинке собирал Лондон образ Эвергарда, отвлекая характерные черточки от реально существовавших руководителей рабочего движения. Весьма вероятно, им были использованы и некоторые черты Юджина Дебса, пламенного оратора, начитанного и умного лидера американского пролетариата.

Прогрессивный американский историк и литературовед Филип Фонер в работе "Джек Лондон - американский бунтарь" приводит заявление Эрнеста Унтермана о том, что Эвергард был "составлен" из трех человек: Джека Лондона, Юджина Дебса и самого Унтермана^*. Имя для своего героя Лондон позаимствовал у кузена по материнской линии Эрнеста Эвергарда.

^* (P. Foner. Jack London: American Rebel, pp. 89-90.)

Не следует, конечно, преувеличивать близости героя романа его прототипам. Образ в целом - результат творческого переосмысливания. Он как бы сконцентрировал в себе тот идеал социалиста, каким он рисовался в итоге наблюдений и жизненной практики в сознании писателя. Права Джоан Лондон, говоря, что "Эрнест Эвергард был таким революционером, каким хотел бы быть сам Джек Лондон"^*.

^* (Joan London. Jack London and His Times, p. 307.)

Эвергард - положительный герой Лондона и первый в американской литературе образ вождя пролетариата, нарисованный крупным планом, рельефно, зримо, во всем величии его облика. Писатель создал такой тип социалиста и революционера, который был, по его мнению, необходим, чтобы возглавить зреющее, но разрозненное и подпадающее под влияние тред-юнионистов и оппортунистов рабочее движение Америки. Ни один писатель США не имел достаточно художественного чутья и смелости, чтобы сделать это в таких масштабах и с такой прямотой, как это сделал Лондон.

Э. Синклер в романе "Джунгли" только приводил своего героя к социализму. А социалист Т. Драйзера, изображенный. в рассказе "Мэр и его избиратели" (1903), не был революционером, его деятельность и воззрения не выходили за рамки экономической борьбы. Крупнейший американский писатель Драйзер, начавший свой творческий путь почти, одновременно с Лондоном, сделает первую попытку создать, образ революционера, вождя рабочих значительно позже в. пьесе "Девушка в гробу" (1913), положительный герой - коммунист появится в его творчестве в 1927-1928 годах в повести "Эрнита". До Великой Октябрьской социалистической революции Драйзер не смог понять обреченности капитализма и увидеть в пролетариате его могильщика^*.

^* (См. Я. Н. Засурский. Теодор Драйзер - писатель и публицист. Изд-во МГУ, 1957, стр. 50-53, 153-158.)

Роман "Железная пята" многим обязан образу Эвергарда. Именно этот образ, вопреки всем трагическим событиям и кровавой развязке, сообщает роману оптимистическую окраску. Целеустремленность, твердая вера Эвергарда в непременное торжество рабочего класса ярким светом освещают роман.

На страницах книги Эрнест предстает сформировавшимся социалистом. Он ясно видит свою цель и знает путь к ней. Цель - преобразование общества, уничтожение эксплуатации. Путь - получить большинство на выборах и взять власть. В случае сопротивления буржуазии, отказа отдать, власть мирно и ее попытки силой воспрепятствовать переходу власти в руки пролетариата необходимо ответить вооруженным восстанием рабочих и всех трудящихся. Эрнест оказывается прозорливее своих соратников и умеет верно оценить обстановку. Он неустанно предупреждает партию о вероятности сопротивления и перехода Железной пяты в наступление, призывает к бдительности и к оружию.

В образе Эвергарда Лондон рисует человека, богато одаренного природой, вооруженного глубокими знаниями, обладающего непреклонной волей, смелого и самоотверженного, беззаветно преданного делу рабочего класса. Несгибаемый характер героя - свидетельство силы и возможностей рабочего класса, способного выдвигать из своей среды таких выдающихся руководителей.

Эрнест Эвергард вооружен материалистическим пониманием истории. Это обнаруживается в первых же главах, где он вступает в спор с представителями правящего класса. Он обрушивается на метафизиков - так называются им идеалисты-за то, что они от теории идут к фактам. Ученый, по мнению Эвергарда, от фактов идет к теории (глава I). Критерием истины герой считает практику, проверку действием; он высмеивает субъективного идеалиста епископа Беркли. Слова Эвергарда, разоблачающие философствующего церковника, утверждавшего, что материя не существует, полны уничтожающего сарказма: "Беркли, входя в комнату, всегда и неизменно пользовался дверью, а не лез напролом через стену. Беркли, дорожа своей жизнью и предпочитая действовать наверняка, налегал на хлеб и на масло, не говоря уже о ростбифе. Когда Беркли брился, он обращался к помощи бритвы, ибо на опыте убедился, что она начисто снимает щетину с его лица"^*. Нужно иметь в виду, что "Железная пята" писалась во второй половине 1906 года, когда после поражения русской революции 1905 года начиналось наступление реакции на марксизм и его философские основы и реакционеры выступили с широкой проповедью поповщины и мистики. Лондон дает резкую отповедь идеализму, устами Эвергарда подвергает сокрушительной критике церковников.

^* (Д. Лондон. Соч., т. 5, стр. 25.)

Эрнест Эвергард показан многопланово: в семье и в общественной жизни. Мы видим его непримиримую ненависть к капиталистам и безграничную любовь к простому человеку - об этом свидетельствуют его первые беседы с Эвис и случай с Джексоном. Автор показывает прямой, открытый характер Эрнеста, его неподкупность. Он - агитатор, обращающийся к толпе рабочих на улице, и гневный обличитель в беседе с представителями правящих классов, без колебаний бросающий им в лицо тяжелые обвинения: "...платье, которое вы носите, залито кровью рабочих. Пища, которую вы едите, приправлена их кровью. Кровь малых детей и сильных мужчин стекает вот с этой крыши"^*.

^* (Д. Лондон. Соч., т. 5, стр. 40.)

Эвергард знаком с политэкономией, с теорией Карла Маркса, которого Мередит называет в романе "великим теоретиком социализма"^*. Он понимает, что классовая борьба - это закон общественного развития на данном историческом этапе, и, понимая причины неразрешимости конфликта между трудом и капиталом, считает гибель капитализма исторической неизбежностью. Эвергард вдумчиво анализирует силы капиталистического общества. Ему понятна предательская роль церкви в продуманной системе эксплуатации. О прессе он говорит, как о паразитическом наросте на теле капитализма, ее дело - обработка общественного мнения для поддержания существующего порядка.

^* (Д. Лондон. Соч., т. 5, стр. 116.)

Он - опытный и гибкий руководитель. В интересах дела Эвергард умеет лавировать и хитрить, когда сталкивается с представителями правящего класса. Прикинувшись простаком, чтобы - быть приглашенным в Клуб филоматов, он рисует взбесившимся дельцам картину банкротства капитализма. Ему известно, что подкупами капиталисты стараются похитить у пролетариата руководителей. Эрнест глубоко предан делу рабочего класса: он отказывается от предложенной ему плутократами выгодной правительственной должности.

Образование, широта кругозора, теория, которой он владеет, и тесная связь с действительностью позволяют герою предвидеть ход событий: он верно предсказывает ближайшее наступление Железной пяты. В своем предсказании он опирается на факты. Другие лидеры не верят ему, поскольку они не желают анализировать ход событий современности, а в их теориях нет места олигархии, и, значит, по их убеждению, ее не будет. Так Лондон осуждает догматизм, преклонение перед теорией в ущерб практике, реальному ходу-событии, подмену глубокого анализа действительности формулами.

Эвергард всего себя отдает большому делу, понимая, что" профессия революционера требует от человека всей его жизни, и путь его полон опасностей. Он сознательно идет на самоограничения и лишения. "Я часто благославляю судьбу, - говорит он, - за то, что нет у меня семьи, хотя я нежно люблю детей. Если бы я женился, я не позволил бы себе иметь детей"^*. В то же время этот человек способен на сильную любовь: ни одной женщине, по словам Эвис, не был дарован такой нежный и преданный супруг.

^* (Д. Лондон. Соч., т. 5, стр. 51.)

Читатель замечает, что герой очерчен с разных сторон, что облик его выступает в сознании довольно ясно и все же он видит, что герой не лишен некоторого схематизма.

Эвергард у Лондона дан сформировавшимся, мы не наблюдаем его духовного роста. Он остается тем же на протяжении всего произведения, а ведь проходит много времени, совершаются грандиозные события. Читатель является свидетелем попыток героя воздействовать на действительность, но автор не подметил встречного процесса - влияния действительности на героя. Статичность образа Эвергарда невольно вызывает сомнение в его жизненности, накладывает отпечаток схематизма; не спасает положения и хорошо-освещенная его личная жизнь.

Нужно быть большим художником, чтобы понять неизбежность обратного процесса воздействия действительности на человека и его беспрерывность, нужен углубленный анализ и острое художественное чутье. Человек в своей практике преобразует не только природу, но и себя, человек не свободен от общества, в котором он живет. Эти великие положения марксизма открывают писателю секрет полнокровности, жизненности образов. Где-то здесь пролегает одно из направлений влияния мировоззрения на художественность, на способ изображения мира.

Борьба Эвергарда представлена в романе главным образом словесными стычками с представителями господствующего класса. В словесных дуэлях он побеждает. Но его слова мало подтверждаются событиями, делами. Более того, как только борьба переносится на улицы городов, герой проигрывает. Высказываниям Эвергарда отводится слишком большое место, тем самым нарушаются пропорции романа, местами он начинает походить на политический трактат. Главный герой показан больше в высказываниях, чем в действии. Все это снижает художественные достоинства романа, а значит, и силу его воздействия как произведения искусства.

Трудно среди произведений Лондона найти такие, где бы активно не участвовала женщина. Нередко в его рассказах она становится основным героем. Вновь и вновь художник обращается к женскому образу, даже заглавия рассказов свидетельствуют об этом: "Жена короля", "Мужество женщины", "Дочь северного сияния", "Женское презрение", "На что способна женщина"; свой первый роман Лондон посвятил "дочери снегов", а один из последних - "маленькой хозяйке большого дома". Некоторые ранние рассказы - подлинный гимн женщине. Один из них, "Сын волка", писатель многозначительно начинает: "Мужчина редко понимает, как много значит для него близкая женщина..."^*.

^* (Д. Лондон. Соч., т. 1, стр. 62.)

Идеал Лондона - женщина - верный друг и беззаветная помощница мужчины. Не раз она жертвует собой для спасения мужа. По-настоящему обаятельны в своей самоотверженности образы индианок (Пассук в "Мужестве женщины", Лабискви в "На что способна женщина", Заринка в "Сыне волка"), привлекателен характер Фроны Велз.

Эвис Эвергард - героиня романа "Железная пята" - сохраняет лучшие качества своих предшественниц: в ней много теплоты и неподдельного, искреннего чувства. Она умна и преданна, однако ее характеру присущи и новые черты. Ее преданность мужу возникает не из слепой любви к его мужским достоинствам - силе, ловкости, уму, физической красоте, как это случалось прежде. Она любит его и за это, но, кроме того, она сознает величие и справедливость стремлений Эрнеста и становится его соратницей. Ее чувство богаче чувств предшествующих героинь Лондона. В любви Эвис к мужу и любовь к "людям бездны". Ее чувство гуманно и лишено буржуазного индивидуализма. Мы увидим, как заклеймит Лондон женщину, зараженную буржуазной моралью и предающую любимого в "Мартине Идене".

Джек Лондон с дочерьми Бесс и Джоан

Став революционеркой, Эвис не потеряла женственности и не обрела "мужских достоинств", как нередко случается в романах, не потеряла женской привлекательности. Эвис непосредственна, эмоциональна, чувства ее безыскусственны. Она мечтает внести в жизнь мужа тепло и ласку. Ей удается это, и нет предела ее радости.

Единство цели сделало дружбу двух революционеров особенно полной. Эвис выполняет задания партии, но она остается женщиной, женой. Она воплощает лондоновский идеал женщины - женщины-помощницы и преданной подруги мужчины, то, что его дополняет, как он писал в "Сыне волка", без чего создается в жизни пустота, которую ничем, не заполнишь.

В отличие от образа Эрнеста образ его подруги дан в развитии. В ее сознании разрушаются устои буржуазной идеологии, с помощью Эвергарда она выходит на путь революционной борьбы. Правда, путь ее к социализму писателем облегчен, он слишком прямолинеен, быстр, не развернут и поэтому недостаточно убедителен. Взгляды Эвис меняются под влиянием нескольких речей Эвергарда и случая с Джексоном. Заметим, что сходный "ускоренный" путь перевоспитания проходят отец Эвис и епископ Морхауз. Лондон не показал всей сложности и трудности этого пути.

Мельком набрасывает писатель в романе еще один образ женщины-революционерки, который обращает на себя внимание тем, что это уже не "лондоновская женщина", а "особенный человек". Мы имеем в виду Анну Ройлстон.

Эта женщина без колебаний рискует жизнью, выполняет самые ответственные поручения организации. Как революционерка, она твориг чудеса, ее даже прозвали "Красной девой". Анна пользуется огромным успехом у мужчин, горячо любит детей, необыкновенно красива, но и думать не желает о замужестве, потому что считает, что семья помешает целиком отдать себя общему делу; у Эвис не хватило бы сил на подобное самопожертвование, она - женщина в лондоновском понимании этого слова.

Прототипами для образа отважной революционерки писателю послужили хорошо известные ему деятели социалистической партии. В пору, когда начиналась литературная деятельность Лондона и формировались его взгляды, он был дружен с Анной Струнской и Жанной Роулстон. Обе эти женщины способствовали развитию молодого писателя. Видный калифорнийский социалист Остин Льюис утверждает, что это были честные люди, уверенные в своих силах. Высокий отзыв о Струнской дал знавший ее Юджин Дебс^*.

^* (Копия письма Ю. Дебса от 30 декабря 1920 г., в котором характеризуется Анна Струнская, хранится в Хантингтонской библиотеке (см. Waiting's papers).)

Жанна Роулстон была лет на десять-двенадцать старше Лондона. Необычайно сильный характер, цельность мировоззрения, верность своим убеждениям - ее отличительные черты. Лондон впоследствии часто вспоминал Жанну. Дочь писателя утверждает, что это ее он изобразил в "Железной пяте" под именем Анны Ройлстон "Красной девы"^*. Такое утверждение нельзя принять безоговорочно. Скорее всего писатель синтезировал и творчески переосмыслил образы не только обеих знакомых ему женщин (не случайно он присвоил своей героине имя одной и, изменив лишь букву, фамилию другой), но и других революционерок той эпохи.

^* (Joan London. Jack London and His Times, pp. 181-182.)

Важную роль в романе играет Энтони Мередит - вымышленный Лондоном издатель записок Эвис Эвергард. Это он предпосылает им предисловие и снабжает подробными комментариями, оценивает события, взгляды героев, поправляет и дополняет Эвис - автора рукописи, объясняет современникам события, смысл некоторых понятий. Образ Энтони Мередита, разумеется, несколько своеобразен - не может быть речи ни о портрете его, ни о развитии, перед нами определенные взгляды положительного персонажа, человека будущего, созданного фантазией художника.

Оценки Мередита должны, очевидно, в силу того, что они принадлежат человеку будущего, вызывать особое доверие читателя. Герой не только обогащен опытом последующих исторических эпох, но и, что не менее существенно, - он живет в "век братства", в эпоху, когда господствует на земле новая, совершенная общественная формация, сменившая запутавшийся в противоречиях капитализм и последовавшую за ним эру господства деспотической олигархии, и, следовательно, он является представителем мудрых людей, в отличие от людей противоречивого и жестокого века современников Лондона и Эвергарда.

В уста Мередита писатель вкладывает ряд важных оценок. Ему принадлежит высказанное уже на первых страницах романа утверждение о том, что для прихода к власти Железной пяты нет исторической необходимости и причиной такого отклонения от нормального исторического развития была утрата социалистами революционной бдительности. Именно их ошибки отодвинули победу социализма на несколько веков. Предупреждая устами Мередита об угрозе диктатуры монополий, Лондон пытается насторожить беспечных американских социалистических деятелей, усыпленных легендами о мирной победе на выборах.

"В закономерном течении социальной эволюции ей, - говорит Лондон о Железной пяте, - нет места. Ее приход к власти не был исторически оправдан и необходим. Мы видим в нем скорее какую-то чудовищную аномалию, исторический курьез, случайность, наваждение, нечто неожиданное и немыслимое. Пусть же это послужит предостережением для тех опрометчивых политиков, которые так уверенно рассуждают об общественных процессах" (курсив мой. - В.Б.)^*. Предостерегая от грозящей рабочему классу и социализму опасности, Мередит-Лондон высказывает исторически подтвержденную мысль о возможности превращения буржуазной республики в террористическую диктатуру. Такое предвидение имело в ту пору большое значение.

^* (Д. Лондон. Соч., т. 5, стр. 11. )

"Видя, как с каждой новой избирательной кампанией увеличивалось количество голосов, подаваемых за Дебса, - характеризовал это время председатель Компартии США Уильям Фостер,- многие члены партии стали верить, что пройдет всего несколько лет и на выборах будет прямо поставлен вопрос - за социализм или против него, - а партия... получит на выборах большинство голосов. Это, думали они, разрешит все проблемы, и социализм будет легко установлен. Это было наивным политическим оппортунизмом. Джек Лондон, при всех своих слабостях, прекрасно понимал это. В своей "Железной пяте" он в общих чертах предсказал появление фашизма и ту острую борьбу, которая потребуется для его преодоления. Но такие предостерегающие голоса, как голос Лондона, заглушались голосами оппортунистов, которых официально поощряла партия"^*.

^* (У. З. Фостер. Закат мирового капитализма. ИЛ, М., 1951, стр. 151.)

Высказывания Мередита проникнуты ненавистью к капиталистическому обществу. Он дает оценку общества в целом, характеризует его избирательную систему, рабскую систему труда, роль церкви, беззаконие и власть денежных воротил, высмеивает наивную веру в силу избирательной урны и клеймит попытки капиталистов играть на расовых чувствах. Характеристики, даваемые им американскому обществу, определенны и резки: "Люди пожирали друг друга, как звери, при этом мелкие хищники становились добычей крупных"^*, "в условиях волчьей борьбы за существование человек не был уверен в завтрашнем дне"^**, эпоху господства капитализма он называет "временем волчьих нравов и повадок"^*** и т. д.

^* (Д. Лондон. Соч., т. 5, стр. 46. )

^** (Д. Лондон. Соч., т. 5, стр. 52.)

^*** (Д. Лондон. Соч., т. 5, стр. 50.)

В комментариях Мередита находят отражение и ошибочные стороны мировоззрения Лондона. Приведем некоторые примеры. Кратко охарактеризовав в предисловии век Эвергардов, Мередит-Лондон пишет: "История утверждает, что так было, а биология и психология объясняют нам - почему"^*. Мередит, а точнее Лондон, не понимает, что не биология и психология, а, в конечном счете, производственные отношения, экономика объясняют противоречия, заблуждения и атмосферу эпохи. Очевидно, соглашаясь с Марксом во взгляде на перспективы развития общества, с положением о решающей роли производства в его развитии (это мы видим по высказываниям Эвергарда), Лондон не осознал достаточно глубоко^** определяющего влияния экономики, условий материальной жизни общества на все стороны жизни человека и на общественное сознание в том числе. Писатель подходил к историческому материализму, но влияние буржуазных теорий, особенно теорий Спенсера с его биологической концепцией, сыграло свою отрицательную роль.

^* (Д. Лондон. Соч., т. 5, стр. 10.)

^** (В одном из писем 1900 г. он верно говорил о решающей роли материальных и экономических условий. Позже мы вернемся к этому его высказыванию (см. стр. 128).)

В другом месте^* Мередит одобряет тактику индивидуального террора и считает организаторскую деятельность Эвергарда в этой области величайшей заслугой.

^* (Д. Лондон. Соч., т. 5, стр. 182.)

Роман "Железная пята" вводил новых героев в творчество писателя и поэтому, в частности, являлся важным этапом на пути Лондона-романиста. Если ранее движущей силой его героев было стремление добыть золото и тем обеспечить себе счастье (во многих Северных рассказах), любовь ("Дочь снегов"), жажда безраздельной власти ("Морской волк"), борьба за существование ("Белый Клык"), то теперь герои писателя вдохновляются большой целью - они борются, рискуют своей жизнью, гибнут во имя счастья трудящихся. Если прежние герои стремились изменить свое положение в жизни, но не самое жизнь, то Эрнест Эвергард и его соратники стремятся изменить жизнь. Это качество героев Лондона было новым не только для его творчества, но и для всей американской литературы. Оно содержало в себе зачатки нового художественного метода, метода социалистического реализма.

Создавая "Железную пяту", Лондон писал книгу о современности и для современников. Поскольку речь в ней должна была идти о грядущем, о будущей революции, книга неизбежно становилась фантастической по форме. А писатель не хотел, чтобы она воспринималась как утопии его предшественников. "Железная пята", между прочим, имеет дело не с Утопией, а с Олигархией", - замечал он в письме к издателю Бретту^*. Лондон знал, что, назвав роман утопией, критики перечеркнут его актуальность. Характеризуя в примечаниях к "Железной пяте" магическое действие слов, автор бросил многозначительную реплику: "Мозг этих людей (современников Лондона. - В.Б.) был так затуманен, в мыслях царил такой хаос, что достаточно было одного брошенного слова, чтобы опорочить в их глазах самые здравые выводы и обобщения, плоды трудов и поисков целой жизни. Такую магическую силу имело тогда слово "утопия". Произнести его - значило перечеркнуть любое экономическое учение, любую теорию преобразования общества, как бы она ни была разумна"^**.

^* (Лондон говорит об этом в письме к Бретту (Brett) от 16 октября 1906 г. (хранится в Хантингтонской библиотеке).)

^** (Д. Лондон. Соч., т. 5, стр. 67.)

Лондон понимал, что, беря для романа фантастическую oформу, он многим рискует. Главный риск состоял в том, что книга не будет принята читателем серьезно, и во избежание этой опасности писатель максимально приблизил ее к современности. Он насытил роман фактами живой американской действительности, ввел массу ссылок на современных авторов и широко известных стране лиц.

Вы найдете в романе имена Херста, Рокфеллера, Гарримана, только что арестованных рабочих лидеров Мойера и Хейвуда^*, встретите цитаты из высказываний Ю. Дебсаг президента Т. Рузвельта, "разгребателя грязи" писателя Д. Г. Филлипса, ссылки на писателей Г. Уэллса и А. Бирсаг видного социалиста Калифорнии О. Льюиса, ректора Стэнфорского университета Джордана и т. д.

^* (См., например: Д. Лондон. Соч., т. 5, стр. 192.)

Американский литературовед Сэм С. Баскетт, пытаясь доказать, что Джек Лондон не читал "Капитал" Маркса^*, приводит весьма интересные факты, говорящие об использовании писателем в "Железной пяте" материалов социалистического еженедельника "Соушилист войс", издававшегося в; Окленде. В 1905-1906 годах его издателем был Уильям Мак-Девитт, кандидат Социалистической партии в конгресс-в 1906 году. Кандидатом социалистов на пост губернатора в. Калифорнии в том же 1906 году был Остин Льюис. Он сотрудничал в "Соушилист войс". На Льюиса ссылается в романе Эвергард, а Мередит рекомендует его как одного из руководящих социалистических деятелей своего времени,, автора многих книг по философии и политэкономии^**.

^* (Sam S. Basket t. A Source of the "Iron Heeb ("American Literature", 1954, May).)

^** (Д. Лондон. Соч., т. 5, стр. 37.)

Лондон хорошо знал и Мак-Девитта и Льюиса, особенно последнего; о нем он, в частности, в письме к Клоудесли Джонсу отзывается как о лучшем на западе лекторе-историке^*. Джоан Лондон утверждает, что Льюис оказал заметное влияние на ее отца, знал и понимал его лучше других^**.

^* (Ch. London, v. 1, p. 289.)

^** (Joan London. Jack London and His Times, p. 181.)

Сравнивая статьи Льюиса, помещенные в еженедельнике,. и страницы, где описывается разговор Эвергарда с епископом Морхаузом, Баскетт устанавливает близость их содержания. В другой статье Льюиса, как свидетельствует Баскетт, конспективно содержится то, что происходит с Морхаузом в книге.

Лондон использовал в романе и другие заметки из "Соушилист войс": например, сообщение о штрейкбрехере Фарли, приводимое в примечаниях Мередита, о забастовках железнодорожников в Сан-Франциско^*. К сообщенному Баскеттом можно добавить еженедельник "Аутлук". В одной из его заметок в номере от 18 августа 1906 года говорилось, о калеке рабочем, безжалостно выброшенном за ворота предпринимателями. Сообщенное в заметке полностью совпадает со случаем Джексона, описанном в романе^**. В примечаниях мы встречаем целый ряд ссылок на те или иные издания и авторов конца XIX - начала XX века. Прием использования актуального материала помогал Лондону приблизить фантастический по форме роман к современной действительности.

^* (Д. Лондон. Соч., т. 5, стр. 131. )

^** (Об этом писал и сам Лондон (см. Соч., т. 5, стр. 61).)

Писатель подробно рассказал о методах, применяемых капиталом в борьбе против рабочего движения и социалистов. Здесь и история со взрывом бомбы, брошенной провокатором во время выступления Эвергарда, живо напомнившая взрыв на Хеймаркетской площади в 1886 году, и последовавшие за ним расправы. Здесь и сфабрикованное с целью затормозить размах рабочего движения дело лидеров движения Мойера и Хейвуда.

Лондон показывает, как не гнушающийся ничем капитал использует для борьбы с революцией штрейкбрехеров, "черные сотни". Описывая "черные сотни", созданные в Америке, писатель опирается на факты русской революции. Им заимствованы и некоторые элементы из тактики русских революционеров-в частности, организация боевых групп для убийства агентов Железной пяты^*.

^* (Лондон сам говорит в романе, что при организации американскими революционерами боевых групп был использован русский опыт (см. Соч., т. 5, стр. 181).)

Подвиги революционеров в романе и методы конспирации, возможно, были навеяны всемирно известными подвигами русских революционеров и романами "Овод" Э. Войнич и "Андрей Кожухов" С. М. Степняка-Кравчинского, с которыми был знаком автор^*.

^* (В письме Лондона к А. Струнской от 10 марта 1900 г. содержится признание, что он стонал и плакал ночью, прочтя "Овод" Э. Войнич. О том, что сюжет романа Степняка-Кравчинского "Андрей Кожухов" был известен Лондону, А. Струнская писала в письме к автору настоящих строк.)

Но русская революция не только являлась тем источником, откуда черпал Лондон детали для романа, она вообще оказала воздействие на всю концепцию романа. Кровавая расправа царского правительства с восставшим народом убедила писателя в шаткости надежд на мирную передачу власти трудящимся, он утвердился в мысли о неизбежности вооруженного восстания^*. Джоан Лондон не без основания заявляла, что "без 1905 года "Железная пята" никогда бы не была написана"^**.

^* ("Зверское подавление Русской революции 1905 г., - пишет американский прогрессивный историк и литературовед Филип Фонер, - убедило его, что социалисты столкнутся с жестокой и насильственной борьбой капиталистов, ставящих целью удержать свою власть" (P. Foner. Jack London: American Rebel, p. 88). )

^** (Joan London. Jack London and His Times, p. 280.)

Романом Лондон подчеркивал неизбежность вооруженной борьбы и готовил к ней социалистов США. "Сегодня, голубка, мы потерпели поражение, - говорит Эвергард на предпоследней странице романа, - но это ненадолго. Мы многому научились. Завтра, обогатившись новой мудростью и опытом, великое дело возродится вновь"^*. Так в книге еще раз открывается оптимистическая перспектива. Мы помним, что в предисловии Мередита подчеркивался случайный характер торжества Железной пяты и делался намек на возможность иного хода. Всем строем романа Лондон старался показать, что, прислушайся социалисты к предостережениям Эвергарда и следуй они его курсу на вооруженную борьбу, победа была бы обеспечена.

^* (Д. Лондон. Соч., т. 5, стр. 252.)

Предпринимая попытку встряхнуть самоуспокоившихся социалистов, писатель не поскупился на изображение ужасов, сопровождающих поражение рабочих. Он показал разгром нескольких восстаний, неисчислимость жертв - расплату за ошибки. Он даже отодвинул победу трудящихся на огромный срок - 300 лет, чтобы усугубить приводящие в содрогание картины расплаты за догматизм и доверчивость.

Еще до краха восстания Эвергард изложил Эвис свой в высшей степени мрачный прогноз на будущее, так называемую "схему постепенного социального развития"^*, он предусмотрел успех проводимой олигархами тактики раскола пролетариата, подкупа определенных его слоев. Раскол в рабочем движении, по его предположению, даст возможность Железной пяте удержать и укрепить власть. Наступит эпоха, похожая на рабовладельческую: стачек не будет, будут лишь бунты рабов. Победа пролетариата отодвинется в далекое будущее. Существенно, что пользующийся особым доверием читателя Мередит одобряет такой прогноз Эвергарда, и в романе все совершается именно по этой схеме. И, значит, не исключалось, что у читателя, познакомившегося с романом "Железная пята", могло возникнуть сомнение в возможности вообще перехода власти в руки пролетариата когда бы то ни было, тем более что поражение революции в романе было развернуто показано, а конечное торжество рабочего дела не изображалось, о нем лишь сообщалось. Все это делало книгу противоречивой, накладывало отпечаток пессимизма.

^* (Д. Лондон. Соч., т. 5, стр. 167.)

К сказанному следует добавить и другой факт: развернуто показав могущество монополистов и их способность потопить в крови восстание трудящихся, Лондон меньше внимания уделил изображению возможностей пролетариата в борьбе за свои права. Роль рабочего класса в восстании показана в явно искаженном виде. В высказываниях Эвергарда звучит непоколебимая вера в могущество пролетариата и неизбежность его .победы, однако сцены романа, изображающие участие массы в восстании, не подтверждают высказанной им уверенности.

Вместо организованного рабочего класса на страницах книги действуют "люди бездны" ("зверь из бездны", как его называет Эвис) - тупая безликая масса, разбуженная вином и кровью. В главе "Чикагское восстание" эта дикая озверевшая толпа мечется из одного конца города в другой, истребляемая кинжальным огнем пулеметов. Она мешает боевым группам революционеров и гибнет - вот ее роль в романе. В разрабатываемом революционерами плане восстания "люди бездны" фигурируют как опасность и помеха, а не как активная сила. Чтобы избежать катастрофы после их вмешательства в ход восстания, намечено столкнуть их с полицией и ее наемниками в расчете, что пока в кровавой схватке они будут уничтожать друг друга, социалисты займутся революцией. Революция, следовательно, совершается группой революционеров.

Таким образом обнаруживается ограниченность взглядов Лондона на роль народных масс в революции, которая отразила противоречивость и теоретическую отсталость рабочего и социалистического движения США того времени.

Однако, несмотря на известную ограниченность автора во взгляде на роль массы в революции и другие недостатки, "Железная пята" была новым и ярким явлением в американской литературе. Свою цель - предостеречь мирно настроенных социалистов-она выполняла. Лондон нарисовал незабываемый образ революционера и его соратников, художественно засвидетельствовав появление революционера в американской действительности. Роман - идейная вершина в творчестве писателя.

Анатоль Франс в предисловии к первому изданию "Железной пяты" на французском языке справедливо писал: "В 1907 году Джеку Лондону кричали: "Вы ужасный пессимист". Искренние социалисты обвиняли его в том, что он вносит смятение в ряды партии. Они были не правы. Тот, кто обладает редким даром ясного предвидения, должен в полный голос говорить о своих опасениях. Великий Жорес, помню, говаривал не раз: "Мы недостаточно знаем силу классов, против которых боремся...". И он был прав, как прав Джек Лондон, показав нам в пророческом зеркале, к чему приведут нас ошибки и заблуждения"^*.

^* (А. Франс. Собр. соч. в 8 томах, т. 8. Гослитиздат, М., 1960, стр. 758-759.)

Осуществляя свой замысел предостеречь социалистов, писатель, как уже говорилось, не остановился перед изображением ужасов поражения. Существенным явилось то, что в отличие от утопических теорий "социальной эволюции", выдвинутых в романах Беллами и Хоуэллса, Лондон смотрел правде в глаза, смело говорил о трудностях, ожидающих социалистов на путях преобразования капиталистической системы в социалистическую. Он призывал быть готовым к вооруженной борьбе.

Специфичность поставленной автором задачи определила и специфичность формы. В книгу нужно было вложить большой и острый материал, по возможности всеобъемлющую критику основных пороков капитализма, очертить перспективы развития рабочего движения, дать описания вооруженных схваток, и, главное, все это в совокупности должно было послужить волнующим предостережением, главное - чтобы книга впечатляла и, прочтя однажды, ее невозможно было бы забыть. У писателя был огромный фактический материал, собранный за десятилетие активного участия в рабочем движении, сам он был глубоко убежден в правильности своих взглядов и надеялся донести их до читателя.

Лондон не собирался заниматься конструированием образа будущего общества - это уже было неоднократно сделано в романах его предшественников: Беллами, Хоуэллса и других; он хотел говорить о деле куда более актуальном - о процессе перехода к новому обществу, так как знал, что это может стать вопросом ближайшего будущего и что преобладает здесь точка зрения сторонников мирной эволюции. Огромный материал сегодняшнего дня еще не отстоявшийся, еще пульсировавший всеми соками жизни, нужно было облечь в форму книги. В кипе материалов была социология, политика, экономика, философия, история - все это предстояло преломить сквозь призму будущего и передать через судьбы и действия людей.

Книга отливалась в своеобразную форму: образность соединилась с публицистичностью, повествование о судьбах героев - с изложением политических и социальных доктрин. Все объединялось пафосом, большой страстностью, с которой велось повествование. Не все идеи передавались автором в образной форме - иначе их бы хватило на десяток романов. Случай с Джексоном - тема для романа, история эволюции мировоззрения епископа Морхауза - тоже материал для целой книги, подготовка и проведение восстания - материал для цикла романов, а разоблачения Эвергарда, критика им отдельных сторон капиталистической Америки - это еще ряд тем для всестороннего художественного исследования явных и скрытых процессов, совершающихся в обществе. Лондон собрал все это богатство идей в одном романе, что не могло не наложить отпечатка на его форму. Книгу можно отнести к разряду романов не просто социальных, но и политических.

И. М. Баданова в статье "Книга революционного гнева" верно подмечает, что "Железная пята" - произведение совершенно своеобразного жанра. Это - художественно-публицистический роман"^*.

^* (И. М. Баданова. Книга революционного гнева (О романе Д. Лондона "Железная пята"). "Ученые записки Ташкентского педагогического института иностранных языков", 1956, вып. I, стр. 157.)

К "Железной пяте" и нужно подходить с этой меркой, рассматривая ее как произведение, специфическое по форме.

Бадановой верно, на наш взгляд, подмечено и то обстоятельство, что роман распадается на две части. "В первых девяти из двадцати пяти глав - очень мало действия... Вторая половина книги насыщена действием. Здесь превалирует элемент утопический (правильнее сказать - фантастический.- В.Б.). Но обе части тесно связаны между собой. Все, о чем говорится в первой части, что там только декларируется, во второй части романа доводится художником до логического завершения..."^*.

^* (И. М. Баданова. Книга революционного гнева. Там же, стр. 157-158.)

"Железная пята" была с интересом встречена читателями, вызвала горячие споры и противоречивые отзывы прессы. В своих воспоминаниях Джорджия Бемфорд пишет, как читал Лондон роман перед большой аудиторией: "Он прочел две главы из своей книги, и одобрительными восклицаниями встречалась почти каждая фраза... Когда чтение закончилось, вокруг чтеца собралась толпа и завязались споры"^*.

^* (G. Bamford. The Mystery of Jack London, p. 134. )

Буржуазная печать, поняв опасность книги Лондона, постаралась либо замолчать ее, либо сосредоточивала внимание на существующих и несуществующих ее художественных недостатках. Журнал "Карэнт литрэчур" называл "метод Лондона" истеричным, противопоставлял ему метод Флобера и Эдгара По, пытался вывести "Железную пяту" за пределы искусства^*. Роман встретил, как и следовало ожидать, противоречивые отзывы социалистов. По тому, оценивался ли он положительно или отрицательно, безошибочно можно было судить о революционности воззрений данной личности.

^* ("Current Literature", 1907, May, v. XLII, No. 5, p. 513.)

Высокую оценку "Железной пяте" дали Ю. Дебс и У. Хейвуд. Они, как пишет Ф. Фонер, считали, что уроки, преподанные в романе, должны быть учтены социалистическим движением^*. "Эта великая книга,- писал обозреватель "Индианаполис ньюз",- из тех, что следует читать и обдумывать... она содержит в себе великий урок и самое внушительное предостережение"^**.

^* (P. Foner. Jack London: American Rebel, p. 96.)

^** (P. Foner. Jack London: American Rebel, p. 95.)

Такие периодические издания, как "Дайл", "Арена", "Индепендент", "Аутлук", опубликовали неодобрительные отзывы о романе. "Дайл" писал о его вредном влиянии на "неуравновешенные умы"^*. "Арена", называя "Железную пяту" одним из величайших творений Лондона, говорила о "вреде", наносимом ею "народному делу"^**. Мнение оппортунистически настроенных социалистов, рассчитывающих на реформистское перерастание капитализма в социализм, против которых, собственно, и был направлен роман, выразил Джон Спарго, опубликовавший статью в журнале "Интэрнэйшнл соушилист ревью"^***.

^* (P. Foner. Jack London: American Rebel, p. 95.)

^** ("Arena", 1908, XXXIX, Apr., pp. 503-505.)

^*** (P. Foner. Jack London: American Rebel, p. 96.)

Выражая свое несогласие с теми, кто приветствовал роман Лондона, Спарго заявлял, что, дискредитируя надежду на победу путем выборов и ориентируя на насильственный путь, автор отталкивает тех, кто необходим социалистическому движению, и этим ослабляет его.

Нападая на роман, социалисты - сторонники мирного пути - использовали в качестве мишени для своих атак некоторые его слабости, в частности, пессимистические тона^*.

^* (Joan London. Jack London and His Times, p. 310.)

Однако, несмотря на замалчивание, на атаки буржуазной критики и оппортунистов, популярность романа "Железная пята" росла, она перешагнула границы Америки. Как писала английская "Дейли уоркер", вскоре после появления роман стал учебником радикально настроенной молодежи в Англии, настольной книгой для сотен агитаторов по всей стране^*. Он сохранил свое значение и полвека спустя.

^* ("Daily Worker" (Lnd.), 11. VIII 1955.)

В ноябре 1955 года молодежная английская газета "Челлиндж" напечатала статью председателя исполкома Компартии Великобритании Гарри Подлита о "Железной пяте". Важно отметить, что статьей Г. Подлита газета начала публикацию серии статей, пропагандирующих крупнейшие произведения социалистической литературы. Поллит исключительно высоко оценил роман Лондона и рекомендовал его молодежи. "То обстоятельство, - писал он, - что я читал "Железную пяту" будучи юношей, очень способствовало укреплению моей веры в социализм и рабочий класс, тому, что эта вера стала непоколебимой"^*. Автор статьи цитирует слова Эвергарда о жизни, раскрывшейся перед ним, когда он связал свою судьбу с судьбой рабочего класса,- те самые слова, которые передал герою писатель из своей статьи "Что значит для меня жизнь"^**. Поллит вспоминает, с какой энергией распространял он эту книгу в дни своей молодости, и в заключение статьи характеризует ее так: "Я уверен, она заставит вас по-иному взглянуть на вещи, поможет вам понять, что затевают капиталисты в настоящее время в вашей стране, она объяснит многое, что происходит за последние годы в Соединенных Штатах Америки...

^* ("Challenge", 19, X 1955, No. 46.)

^** (Цитировались на стр. 81. См. также стр. 82.)

И вы почувствуете неудержимое желание бороться, невзирая ни на какую опасность, она вселит в вашу душу великую веру в людей, с которыми вы работаете и с которыми вы солидарны.

Но самое главное: книга поможет вам стать таким социалистом, что никто и никогда не сможет уничтожить вашу веру в самую замечательную идею, которая когда-либо вдохновляла человечество, - идею социализма"^*.

^* ("Challenge", 19. X 1955, No. 46.)

Следует подчеркнуть, что коммунисты Англии вновь и вновь обращаются к "Железной пяте", как источнику социалистических идей, книге, воспитывающей революционное мировоззрение. "Одной из великолепных социалистических книг" назвал ее недавно Уильям Галлахер^*.

^* (W. Gallacher. The Story of Jack the Rebel. "Daily Worker> (Lnd.), 3 III 1960. )

Нами уже приводилась оценка "Железной пяты" У. Фостером. В 1924 году А. Луначарский отнес роман Лондона в разряд "первых произведений подлинной социалистической литературы"^*. "Железная пята" - самая революционная книга американской литературы", - писал в 1947 году Ф. Фонер^**. И до сих пор не появилось в Америке романа, который превзошел бы книгу Лондона в этом качестве.

^* (А. В. Луначарский. История западноевропейской литературы в ее важнейших моментах, т. 2. Госиздат, М., 1924, стр. 188. )

^** (P. Foner. Jack London: American Rebel, p. 87.)

"Железная пята", предостерегавшая от опасности фашизма, сыграла свою положительную роль на заре развития американского революционного пролетарского движения. Но она пережила эпоху своего создания и не утратила своей ценности в наши дни, когда монополии вновь и вновь после периодов затишья рвутся к власти. В середине 50-х годов, во время разгула маккартизма, Фостер с беспокойством писал о судьбах родины: "Угроза фашизма в США никогда не была так велика, как в наши дни... Сильные демократические традиции в США сами по себе еще не являются непреодолимой преградой для фашизма ... Надо довести до сознания рабочих, какие ужасы террора, лишений и разрушения связаны с угрозой фашизма в нашей стране"^*.

^* (У. З. Фостер. Усиление фашистских тенденций в США. "Коммунист", 1955, № 1, стр. 91.)

Характерно, что в эти годы американские общественные деятели, обращаясь к "Железной пяте", подчеркивают в ней предостережение от опасности фашистской диктатуры. Сила книги, по убеждению современного американского литературоведа Уолтера Райдаута, "заключена во второй половине, где Лондон подробно и убедительно показывает, что это может произойти здесь"^*.

^* (W. Rideout. The Radical Novel in the United States. Cambridge, 1956, p. 45.)

Прогрессивные издательства периодически переиздают роман Лондона. Он помогает формированию революционного сознания американского рабочего класса и рабочих других стран^*. Он способствует пробуждению политической сознательности. И можно предсказать возрастание популярности этой книги в США с выходом Америки на широкую дорогу революционной борьбы против засилия Железной пяты монополий.

^* (Еще при жизни Лондона "Железная пята" печаталась в Европе и Новой Зеландии.)