Глава 6. Редактор журналов

Осенью 1904 года Драйзер устраивается редактором в фирму "Стрит энд Смите", издающую дешевые журналы и книги-десятицентовки. Обычно в этих книжечках печатались низкопробные детективные истории. "Чем хуже эти помои, тем лучше можно продать их" - так цинично отзывался о продукции своей фирмы ее владелец Ормонд Смитс. Сначала Драйзер редактирует книжки, но вскоре ему поручают наладить выпуск нового журнала "Смитс мэгэзин". Он получает теперь 35 долларов в неделю, что позволяет? ему возвратить аванс, полученный за "Дженни Герхардт". Первый номер журнала выходит в апреле 1905 года, за один год Драйзеру удается довести его тираж до 125 тысяч экземпляров. Успех этот достается ему тяжелым трудом.

Семейная жизнь с Джаг не приносит удовлетворения. Пуританские взгляды Джаг все чаще и чаще приходят в столкновение с его стремлением к полной независимости, с его не терпящим ограничений характером. Тревожит Драйзера состояние здоровья и дел Поля. Хотя он недавно написал популярную песенку "Моя девушка Сэлли", дела его теперь далеко не так блестящи, как еще были недавно, да и здоровье начинает сдавать. Он уже не ведет роскошную жизнь в больших отелях, а скромно живет вместе с сестрой Эммой, все еще стараясь сочинить новую песню или просто играя на своем старом рояле красного дерева.

30 января 1906 года Поль скончался от инфаркта на сорок восьмом году жизни. Удивленные родственники обнаружили, что у него не было средств даже на собственные похороны. Теодор тяжело перенес смерть любимого брата.

В апреле 1906 года Драйзер предлагает свои услуги в качестве редактора реорганизованного журнала "Бродвей мэгэзин". В письме владельцам журнала он так описывает свой предыдущий опыт журнальной работы: "В настоящее время я редактирую "Смитс мэгэзин", я занимаюсь этим с первого номера журнала, вышедшего в апреле 1905 года. Когда я вступил в должность, существовала лишь голая идея выпускать на 170 страницах иллюстрированный журнал для домашнего чтения. Все его рассказы, отделы, материалы с продолжением и их расположение спланированы мной и доведены до теперешнего состояния. Не израсходовав и доллара на рекламу, "Смитс" сейчас достиг тиража в 200 тысяч экземпляров. До этого я был редактором "Эври манс" ...мне принадлежит и сама идея этого журнала и ее воплощение. Впоследствии я был консультантом-редактором двух журналов - "Эйнслиз" и "Сексес". Меня публиковали почти все ведущие журналы - "Харперс", "Макклюрс", "Космополитен", "Мунсис", "Пирсоне", "Эйнслиз", "Сатэрдей ивнинг пост" и другие. Я могу с уверенностью рекомендовать вам обратиться (за справками обо мне) к любому редактору в городе".

И далее Драйзер на нескольких страницах обстоятельно останавливается на том, как он намерен изменить "Бродвей мэгэзин". Это полная программа действий - тут и замыслы новых отделов, и темы многих статей, и наметки интервью с видными людьми, и подробное описание тематики рассказов, которые мог бы опубликовать новый журнал.

Письмо написано с глубоким знанием дела, с уверенностью в собственных силах. Не удивительно, что уже через несколько дней Драйзер редактировал новый журнал.

"Я принял на себя руководство анемичным, рассчитанным на дешевую сенсационность ежемесячником под названием "Бродвей" и пытался превратить его в зеркало как столичной, так и международной жизни... Издатель и владелец нашего журнала был маленький, энергичный, раздражительный, преисполненный самомнения человечек, американец до мозга костей; взгляды у него были самые обывательские, и он требовал, чтобы журнал наш был "забористый", "увлекательный", "злободневный" и прочее. И при всем при том он должен был показывать "приличную картину" жизни".

Требование это было далеко не случайным. Именно в эти годы получило распространение движение так называемых "разгребателей грязи" - группы авторов, занятых разоблачением темных делишек администрации и магнатов большого бизнеса. Журналы публиковали разоблачительные статьи Линкольна Стеффенса, Бартона, Хендрика, Иды Тарбелл, Самюэла Адамса и других литераторов. Издательство "Даблдей, Пейдж энд компани" выпустило в свет получивший широкую известность социально острый роман Эптона Синклера "Джунгли".

Драйзер был на стороне этого движения, глубоко сочувствовал ему. Показательно, что один из немногих опубликованных в эти годы очерков писателя - "Жанна д'Арк из Ист-Сайда" - посвящен шестнадцатилетней Элизабет Герли Флинн, дочери старого члена социалистической партии, только что вставшей на путь борьбы за дело рабочего класса.

На страницах журнала начинают появляться произведения таких пользующихся известностью писателей, как О. Генри и Редьярд Киплинг, журнал завоевывает новых читателей среди низших и средних слоев городских жителей. Через год его работы в журнале нью-йоркская газета "Стандард", оценивая результаты усилий Драйзера, называла их "наилучшим образцом превращения (журнала), какое Нью-Йорк наблюдал за многие дни...".

Прилично оплачиваемая работа (65 долларов в неделю) позволяет Драйзерам переехать на новую комфортабельную квартиру. Драйзер становится хорошо известным среди нью-йоркских интеллектуалов, его избирают членом различных закрытых клубов, не без удовольствия он однажды выслушивает, как Джон Филлипс из издательства "Макклюр, Филлипс энд компани" расхваливает "Сестру Керри". И это тот самый Филлипс, который еще недавно рекомендовал ему бросить литературу и заняться чем-нибудь другим!

Возглавив журнал "Бродвей магазин", Драйзер прежде всего старался накопить средства, необходимые для того, чтобы выпустить в свет "Сестру Керри". Он приобретает матрицы первого издания романа и ищет для него издателя. Лишь после долгих усилий со стороны автора и его друзей удается найти издателя. Вновь организуемое издательство "Додж энд компани" согласилось выпустить роман при условии, что Драйзер передаст им безвозмездно матрицы, вложит в дело 5 тысяч долларов и поступит в фирму на должность главного редактора по совместительству. Драйзер принял эти условия, настояв, однако, на выплате ему минимального гонорара и на том, чтобы фирма согласовала с ним план торговой рекламы романа. На таких условиях 18 мая 1907 года "Сестра Керри" смогла наконец-то появиться на полках книжных магазинов Соединенных Штатов. Хорошо продуманная реклама - специальные бесплатные брошюры, отпечатанные в цвете листовки, многочисленные объявления в газетах - сделала свое дело: роман быстро разошелся.

Хотя "Сестра Керри" фактически была издана на его собственные средства, Драйзер остался доволен - после долгих лет американская публика получила возможность прочесть его роман. Вновь высказала свое мнение о романе и большая американская пресса.

Оценка романа американской критикой со временем претерпела кардинальные изменения. Второе издание романа было встречено значительно более благожелательно, чем первое. "Среди тысяч анемичных романов, низвергаемых словно водопад и написанных дамочками для дамочек и того и другого пола, наконец-то появилась книга, принадлежащая перу мужчины",- писала 1 июня 1907 года газета "Нью-Йорк сан".

Впоследствии ряд известных американских критиков неоднократно возвращались в своих работах к первому роману Т. Драйзера и давали ему высокую оценку. Например, Генри Менкен писал о "Сестре Керри" в статье "Роман сегодня", опубликованной 22 марта 1911 года в газете "Балтимор сан": "Немного книг лучше этой... было написано на нашей прекрасной земле. Немногие более глубоко пропитаны такой трагедией обыденности. Немногие изобразили типичных американцев с большей четкостью. Немногие изучают американский склад мышления с большим пониманием. Немногие более заслуживают быть прочитанными, и немногие дают такую пищу для размышлений". Английский журнал "Академи энд литерачюр" в мае 1911 года опубликовал список двадцати лучших книг, в который включил и "Сестру Керри". Журнал считал книгу Драйзера, "по-видимому, лучшей, чем любой реалистический роман, изданный до этого в Англии".

Писатель Джеймс Т. Фаррелл писал, что "Сестра Керри" "по-настоящему воссоздает ощущение эпохи: она подобна двери, которая позволяет нам проникнуть в сознание Америки... Короче говоря, книга выдерживает проверку временем, если мы можем приложить ее выводы к опыту нашего собственного времени и увидеть, что этот опыт сохраняет свое значение и действенность. А это, я утверждаю, может быть проделано с "Сестрой Керри".

Лауреат Нобелевской премии Синклер Льюис отмечал в 1930 году: "Мой великий коллега Шервуд Андерсон провозгласил Драйзера нашим ведущим писателем. Я с радостью к нему присоединяюсь. "Сестра Керри", замечательный первый роман Драйзера, который он осмелился опубликовать еще тридцать лет назад и который я прочел двадцать пять лет тому назад, ворвался в затхлую атмосферу мещанской Америки, как вольный западный ветер, и впервые со времен Марка Твена и Уитмена внес свежую струю в наш уютный домашний мирок".

Однако эти и подобные им положительные отзывы о романе ничего не могли изменить в общей оценке творчества Т. Драйзера американским обществом. До сегодняшнего дня ему не могут простить того, что он прекрасно видел те социальные силы, которые действуют в американском обществе, что для него, по выражению Джеймса Фаррелла, "зло есть явление социальное: все его романы - это социальные истории, показывающие социальное развитие зла".

Вместе с тем уже в первых рецензиях на "Сестру Керри" подчеркивалось, что писатель прекрасно понимает, какой "безнадежной гранитной стеной окружены неудачники в большом городе". Открытое описание этой гранитной стены, отделяющей богатых от бедных, шло вразрез со всем, о чем громогласно трубили апологеты "американского образа жизни". Поэтому в предисловиях к новым изданиям романа официозные критики пытаются убедить нынешних читателей в том, что в книге изображается та Америка, которой "уже больше не существует". Но нет ничего более ошибочного, чем подобные утверждения. Достаточно полистать последние выпуски американских журналов и газет, чтобы увидеть, что и сегодня по улицам сотен американских городов бродят в поисках работы новые "сестры Керри", что и сегодня их ждет такая же судьба. В этом непреходящая художественная ценность выдающегося произведения Драйзера.

Одним из владельцев журнала "Бродвей мэгэзин" являлся Томас Макки, который в 1900 году был юрисконсультом книгоиздательской фирмы "Даблдей, Пейдж энд компани" и принимал активное участие в выработке стратегии запрещения "Сестры Керри". Теперь он беспрерывно досаждал Драйзеру различными мелкими придирками, посылал ему резкие меморандумы.

"Г-н Драйзер, это еще одна попытка прояснить отношения... - писал Макки Драйзеру 29 марта 1907 года.- Я никогда не был удовлетворен вами как главным редактором. Вы не привлекаете тех писателей, которых я хочу, не руководите должным образом работой в редакции... С моей точки зрения, вы обладаете большими способностями... и если бы вы предпочли использовать эти способности, как я вам рекомендую, вы легко бы справлялись с вашей работой и, я более чем уверен, с вашими занятиями прозой в одно и то же время... Если же вы не желаете последовать моему совету, вам, конечно, придется искать работу в другом месте..."

Такие меморандумы не могли не обидеть весьма чувствительного к любым замечаниям Драйзера, тем более что его способности редактора были теперь хорошо известны

всем причастным к миру журналистики. Он дал знать, что ищет более подходящую работу, и вскоре получает предложение занять влиятельный пост главного редактора коммерческого журнального объединения "Баттерик", издающего три массовых женских журнала - "Делинейтер", "Дизайнер" и "Нью айдиал вуменс мэгэзин".

Основным журналом объединения считался "Делинейтер", распространявшийся в то время тиражом около миллиона экземпляров. Более трети каждого номера составляли примерно 150 аккуратных рисунков моделей женской одежды - платьев, костюмов, белья, купальников, фирма предлагала выслать выкройку любой модели. Кроме того, десять страниц были заполнены различными кулинарными рецептами, практическими советами по ведению хозяйства, воспитанию детей и тому подобными материалами. Отдел для девочек предлагал модели различной одежды для кукол, выкройки которых также высылались по первому требованию. Для прозы и общих статей оставалось всего лишь около двадцати страниц из ста пятидесяти. Материалы журнала должны были развлекать, поучать, но ни в коем случае не обижать, не задевать "хорошего вкуса порядочных женщин". В журнале не допускалось употребления грубых или жаргонных выражений, рисунков курящих женщин, бутылок с вином и других подобных "соблазнов". Словом, со страниц "Делинейтера" жизнь выглядела прекрасной идиллией, которой были чужды какие-либо проблемы.

Драйзеру, безусловно, было над чем подумать в своем огромном, обставленном мебелью дорогого дерева кабинете на двенадцатом этаже здания компании "Баттерик", в котором работало более двух тысяч рабочих и служащих. Он сразу же воспользовался предоставленной ему свободой действий в редакционных делах и пригласил для работы в журналах людей, которых он хорошо знал и которые, в свою очередь, понимали его. Уже в первые дни он набросал точные планы нескольких номеров журналов. Поэтому сотрудники не испытывали никаких затруднений, выполняя его наметки и тогда, когда через три недели после вступления в новую должность его положили в больницу для операции аппендицита и он отсутствовал месяц. Снова приступив к работе в августе 1907 года, он продолжил начатую им реорганизацию редакционного аппарата. Каждым журналом теперь занималась специальная редакция, возглавляемая его ближайшими помощниками. За собой он сохранил непосредственное руководство "Делинейтером".

Вскоре по инициативе Драйзера журналы объединения начали общенациональную кампанию помощи детям-сиротам, ратуя за усыновление сирот бездетными семьями. Призыв журнала "Делинейтер" помочь "каждому ребенку, который нуждается в семье, и каждой семье, которая нуждается в ребенке", получил очень широкий отклик во всей стране. Под давлением начатой журналом кампании президент Теодор Рузвельт созвал в январе 1909 года Национальную конференцию, которая создала Национальную лигу спасения детей.

Нашлись в журналах и противники этого начинания нового главного редактора, в основном это были руководители традиционных отделов - кройки и шитья, кулинарии,- которые видели в этом, и не без оснований, посягательство на журнальную площадь, всегда принадлежавшую их отделам.

Под руководством Драйзера сильно изменилось и содержание статей журналов. Водянистые, рассчитанные на "кисейных барышень" статьи "обо всем и ни о чем" уступили свое место конкретным материалам о роли женщины в обществе, которые давали практические советы, как лучше применить свои силы для улучшения общественного образования, благоустройства улиц и площадей, организации детских площадок. Статьи эти подталкивали женщин к активной полезной деятельности, учили их понимать общенациональные интересы, вступать в борьбу с реальными недостатками в различных областях жизни.

Влияние главного редактора вскоре распространилось на самые различные стороны деятельности объединения. "Каждый отдел объединения находился под контролем Драйзера,- вспоминал впоследствии в своей книге "Приключения при редактировании" заведующий отделом прозы журналов Чарлз Таун.- Ни малейшая деталь не избегала его бдительного глаза. Он одобрял каждую рукопись, которую мы принимали, он, как правило, читал их все, беспрерывно снабжал весь редакторский аппарат новыми идеями и следил, чтобы эти идеи приносили плоды. Люди беспрерывно входили в кабинет, и он разрешал проблемы, ставящиеся перед ним, быстрейшим образом. Он никогда не уклонялся от существа вопроса, принимал решения почти моментально".

Еженедельно Драйзер проводил редакторские совещания, длившиеся иногда до позднего вечера. Обычно спокойный и внимательный, он мог временами становиться несговорчивым, преисполненным сарказма и желчи, хмурым и необщительным. Но на вечерах, которые иногда устраивала для его сотрудников и авторов Джаг, он неизменно бывал доброжелательным, веселым хозяином, настоящей душой общества.

Положение главного редактора журнального объединения "Баттерик" означало не только влияние в среде литераторов и издателей, но подразумевало в человеке, занимающем этот пост, и серьезные деловые коммерческие способности, требовало хорошего знания многих пружин, приводивших в движение этот сложный механизм. Главный редактор обязан был не только руководить производственным процессом, но и хорошо знать людей, уметь ладить с ними, быть осмотрительным и осторожным.

Десятки людей пытались попасть к нему на прием - от начинающих литераторов до крупных бизнесменов; от мечтателей, стремящихся осуществить фантастические, неосуществимые проекты, до убежденных реалистов, хорошо понимающих состояние дел на этой грешной земле. К числу последних принадлежал балтиморский литератор Генри Луис Менкен, время от времени писавший для "Делинейтера". Драйзеру понравилась убедительная логика его статей, и он начал регулярно пользоваться его услугами. Впервые они встретились летом 1908 года, когда Менкен приехал в Нью-Йорк и посетил главного редактора объединения "Баттерик". Приземистый, энергичный Менкен с неизменной сигарой в зубах и высокий, мрачный, на первый взгляд вялый Драйзер внешне никак не подходили друг к другу. Ничего общего не было и в их прошлом - отпрыску одного из богатейших балтиморских пивоваров Менкену не пришлось узнать ни нужды, ни горя, так хорошо знакомых Драйзеру. Если Менкен явно страдал говорливостью, то Драйзер был отличным слушателем. Несмотря на хорошее образование и блестящую начитанность, Менкен любил пропустить в разговоре вульгарное словцо, рассказать сальную историю, Драйзер же никогда не позволял себе подобных выходок. Разделял их и возраст - балтиморец был моложе на 9 лет.

Тем не менее Менкен понравился Драйзеру с первого взгляда, и вскоре они обнаружили завидную общность взглядов - оба испытывали отвращение к широко распространенным в Соединенных Штатах анемичным романам, у обоих вызывала презрение однообразная сладенькая культура американского буржуа, таким ярким проявлением которой являлись и журналы объединения "Баттерик". Драйзер помог Менкену получить по совместительству работу литературного критика в журнале "Смарт сет", и он стал часто появляться в Нью-Йорке. Они в каждый приезд встречались в ресторанах, иногда Менкен обедал у Драйзеров, и постепенно взаимная симпатия переросла в дружбу, которая со своими взлетами и падениями продолжалась долгие годы.

Положение Драйзера в фирме "Баттерик" было весьма устойчивым. Он аккумулировал в себе самые различные способности - чувствовал журнал как единое целое, умел предугадывать желания читателей и превращать их в идеи, которые увеличивали спрос, он хорошо знал, как и чем поднять реноме журнала, с блеском вел дискуссии на самые разнообразные темы с ведущими писателями, художниками, актерами. Круг его интересов, казалось, был неограничен. Но как бы ни был занят Драйзер сложной работой, он не забывал и своих личных литературных занятий. В 1908 году издательство "Гроссет энд Дунлап" выпустило "Сестру Керри" десятитысячным тиражом в дешевом издании, которое хорошо раскупалось читателями во всех районах страны. Драйзер в эти годы находит время продолжить работу над "Дженни Герхардт" и пишет более двадцати новых глав.

Вводимые Драйзером в журналах новшества продолжали наталкиваться на серьезное сопротивление руководителей отделов мод, кройки и шитья, рекламы и даже распространения. Эти "проклятые гиены с восьмого этажа", как он обычно называл их, встречали в штыки буквально каждое его начинание. А он тем временем начал изменять сам подход журналов к жизни. Однажды он неожиданно пригласил к себе всех сотрудников в неурочное время и прочел им вслух абзац из засланного в набор рассказа, в котором героиня раскуривала сигарету.

- Что будем делать с этим? - спросил он.

- Можно как-то изменить эту сцену,- после длительного молчания предложил один из редакторов.

- Если бы это можно было сделать, я не стал бы собирать вас. Весь рассказ основан на том, что героиня курит. Если выбросить сигареты, от рассказа ничего не останется.- Драйзер немного задумался.- Проблема значительно шире, чем вопрос об этой сигарете. Женские журналы слишком слащавы, они не отражают жизнь, как она есть на самом деле. Если мы хотим действительно затронуть чувства наших читательниц, нам придется касаться самой сути предметов и перестать быть такими благонравными. Пусть героиня этого рассказа курит.

Решение это вызвало среди сотрудников целый переполох, утверждали, что журналы подвергнутся анафеме со стороны священников и различных женских организаций. Драйзеру пришлось выдержать не одну баталию, но и на этот раз он победил.

В июле 1909 года Драйзер приобрел контроль над разорившимся журналом "Богемиан", рассчитанным в основном на театралов. Хотя сам Драйзер оставался в тени, и его фамилия не появлялась среди редакторов журнала, и официально руководили им его приятели, тем не менее именно он стоял за всем этим предприятием. "Я хочу превратить его в развлекательный, с широким взглядом на жизнь журнал... с чувством юмора, как веселым, так и печальным, а также с реалистическим восприятием действительности, как она есть",- писал он о своих намерениях Генри Менкену. В "Богемиан" сотрудничали О. Генри, Джеймс Форд, Морган Робертсон. Драйзер опубликовал в нем свои очерки "Полет голубей" и "Путешествие на "Айдлвайлде", Менкен прислал две юмористические статьи - "Психология поцелуя" и "В защиту богохульства". Но у Драйзера не хватало времени, чтобы всерьез заняться новым журналом, он продолжал приносить убытки, и Драйзер прекратил свое участие в нем после выпуска декабрьского номера за 1909 год.

Между тем компания "Баттерик" претерпела серьезные изменения, в октябре 1909 года она приобрела контроль над фирмой "Риджуэй", выпускавшей журнал "Эврибодиз мэгэзин". В небоскребе фирмы "Баттерик" появились сотрудники нового журнала, в том числе такие видные литераторы, как Линкольн Стеффенс и Уолтер Липпман. Владелец фирмы Эрман Риджуэй теперь стал во главе редакционного процесса компании "Баттерик", и, таким образом, Драйзер оказался у него в подчинении. Преисполнепный важности Риджуэй был полной противоположностью простому и прямому в обхождении с сотрудниками Драйзеру. Хотя между ними возникали серьезные разногласия, в основном при определении смет Журналов, так как Риджуэй старался поставить "Эврибодиз мэгэзин" в привилегированное положение по сравнению с другими журналами фирмы, а Драйзер решительно сопротивлялся этому, ничто не предвещало серьезных неприятностей для него: он пользовался в фирме большим авторитетом, руководимые им журналы выходили общим тиражом около полутора миллионов экземпляров, владельцы фирмы уважали и ценили его.

Гроза, как это часто бывает, разразилась с совершенно неожиданной стороны. В фирме на невысокой должности помощницы одного из редакторов работала Анни Гудлипп, вдова, мать троих детей. Она всячески старалась обратить на себя внимание сильных мира сего и ввести в их круг свою дочь - начинающую художницу, восемнадцатилетнюю красавицу Тельму. Гудлипп познакомила свою дочь с Драйзерами, всегда приводила ее с собой к ним на вечера, которые устраивала Джаг. Гудлипп приглашала Драйзеров к себе.

Вначале она ничего не имела против начавшегося невинного романа между ее дочерью и тридцативосьмилетним главным редактором фирмы "Баттерик". Способствовало этому и то обстоятельство, что Джаг заболела и уехала лечиться. Но после возвращения Джаг в Нью-Йорк Анни Гудлипп решила точно выяснить шансы своей дочери. Она обо всем рассказала Джаг и напрямик спросила, согласится ли та дать Драйзеру развод. Джаг ответила решительным отказом. Тогда перепуганная Гудлипп, опасаясь, как бы роман не зашел слишком далеко, обманом увезла дочь из города и оставила ее под присмотром родственников. Сама же она явилась к Эрману Риджуэю и стала угрожать, что если Драйзер не будет уволен, то она расскажет обо всей этой истории падким на любую сенсацию журналистам, а заодно присовокупит и некоторые подробности об амурных похождениях с сотрудницами фирмы самого Риджуэя. Угроза возымела должное действие не только на Риджуэя, но и на владельцев фирмы, которые опасались, что, попади такая история в газеты, их журналам будет нанесен непоправимый урон.

В конце сентября 1910 года в кабинет к не подозревающему ни о чем Драйзеру явились владельцы фирмы и объявили о своем решении. Чтобы как-то смягчить удар, было объявлено, что Драйзер уходит в годичный неоплачиваемый отпуск. Несмотря на вспыльчивость и резкость Драйзера, о его уходе сожалело значительно больше сотрудников фирмы "Баттерик", чем он мог предполагать. Он получил множество писем с выражениями сожаления по поводу его ухода, с пожеланиями дальнейших успехов. Хорошо знающие его выражали надежду, что наконец-то он сможет посвятить себя творчеству.

Драйзер покидает дом, не сказав Джаг ни слова. Он снимает номер в гостинице, куда его секретарь Уильям Ленджел переносит его личные вещи из кабинета и аккуратно доставляет почту. Драйзер безуспешно писал Тельме, но письма не доходили до нее, так как по просьбе матери их перехватывали родственники. Вскоре мать вместе с Тельмой отправляется на год к родственнику в Лондон. Драйзеру они не сообщили даже своего адреса.

В то же время издательская фирма "Додж энд компа-ни", совладельцем которой являлся Драйзер, разорилась и перешла во владение к кредиторам. Снова, в который раз, Драйзер оказался лицом к лицу с наносящей ему жестокие удары жизнью. Сняв однокомнатную квартиру у знакомых, он жил там один, не имея постоянного дохода, раздумывая над тем, чем ему заняться. И решает снова посвятить себя большой литературе, окончить свой многолетний труд "Дженни Герхардт".

С уходом Драйзера из журнального объединения "Бат-терик" кончился еще один важный период в его жизни. Начав в 1904 году с литературного редактора дешевых детективов в фирме "Стрит энд Смите", он через три года достиг самого высокого служебного положения, на которое только мог рассчитывать самостоятельный, не имеющий собственного капитала литератор,- стал главным редактором коммерческого журнального объединения. Годы редакторской работы в различных журналах обогатили писателя знанием таких сторон жизни, которые он не имел возможности узнать раньше. Вместе с тем именно в эти годы Драйзер по-настоящему соприкоснулся как с людьми творческого труда - писателями, художниками, артистами,- так и с видными коммерсантами, дельцами, администраторами. Поставленный во главе крупного журнального объединения, Драйзер сам проявил недюжинные способности администратора и бизнесмена. Все это вместе взятое обогатило жизненный опыт писателя, расширило его кругозор и углубило понимание действительности.

Находясь в центре литературно-художественной жизни тех лет, Драйзер не мог не взглянуть на все происходящее критическим взглядом умудренного жизненным опытом человека. Теперь он знал американскую действительность во всем ее противоречивом многообразии - от ночлежек до роскошных кабинетов; он прошел через все, сам познал, с каким чувством голодающий съедает последнюю луковицу и готовится к смерти. Знал также и силу и сладость неограниченной власти, когда одно твое слово может лишить человека работы и низвергнуть его в пучину бедствий. Сам он ни разу не произнес этого слова, хотя бывал со своими подчиненными резок, а может быть, даже груб, но никогда не оставлял их без средств к существованию, ибо сам слишком хорошо знал, что это значит. К своему сорокалетию Драйзер немало испытал и пережил. Испытания и невзгоды закалили его характер, позволили философски смотреть на жизнь, убедили в правильности теории видов Чарлза Дарвина. "Выживает сильнейший!" - любил он шутливо говорить в кругу близких друзей, и все знали, что в этих шутках была доля правды.

Всегда склонный к философским размышлениям, стремящийся познать подлинные законы человеческой жизни, Драйзер иногда заблуждался, иногда увлекался ходом своих мыслей, но всегда пытался докопаться до истины, до существа проблемы. Его рассуждения могли показаться скучными, неинтересными, могли оттолкнуть от него даже друзей, но он твердо шел своим путем правдоискателя, будучи не только активным соучастником повседневного действия, но и оставаясь одновременно как бы сторонним наблюдателем, которому открыто то, что недоступно другим.