Джек Лондон и рабочее движение
Годы с 1900 по 1904 проходят для Лондона в напряженной работе. Создавая рассказы, повести, романы, он выступает и как талантливый публицист: пишет политические статьи, очерки о рабочем и социалистическом движении, статьи по вопросам искусства и литературы.
В 1902 году Лондон как военный корреспондент едет в Южную Африку, где маленькие бурские республики вели неравную борьбу за независимость против могущественной Англии. Однако, когда он прибыл в столицу Англии Лондон, чтобы оттуда следовать в Южную Африку, англо-бурская война закончилась и необходимость поездки отпала. Тогда писатель решил посвятить свое время подробному ознакомлению с английской столицей. В отличие от большинства иностранных журналистов и туристов он интересовался не столько достопримечательностями и историческими памятниками одного из крупнейших городов мира, сколько жизнью и бытом его тружеников, жизнью английских рабочих. Чтобы не привлекать излишнего внимания, он переоделся в костюм бродяги и в таком виде отправился в путешествие по беднейшим районам города.
В письме к Анне Струнской он так рассказывает о своих скитаниях: "Я провел всю ночь с одним бездомным, блуждая по улицам под злым дождем и вымокнув до нитки, пока не наступил рассвет. Воскресенье я потратил с одним бедняком в тяжелой работе за кусок хлеба. Я возвратился в свою квартиру вечером, после тридцати шести часов работы и короткого ночного сна. Я измучен и изнурен, и мои нервы притупились при виде тех страданий, которые пришлось увидеть мне"*.
* ("Jack London: American Rebel", N. Y, 1947, p. 49.)
Более подробно свои впечатления от знакомства с жизнью английских бедняков он изложил в книге "Люди бездны", которая была опубликована в 1903 году.
Посетив Англию, писатель в 1904 году отправился на Дальний Восток, где нависла угроза русско-японской войны. Некоторое время он находился в Японии, а затем, с началом военных действий, переправился в Корею. Но его пребывание там оказалось непродолжительным: он не поладил с японскими военными властями и должен был возвратиться на родину.
Занимаясь писательской и журналистской деятельностью, Лондон не порывает связей с рабочим и социалистическим движением. Наоборот, в 1904-1905 годах эти связи усиливаются и крепнут.
В различных районах США все чаще вспыхивали забастовки, в которых принимали участие десятки тысяч рабочих. Классовая борьба приняла особенно острый характер в западных штатах. Грандиозная забастовка в Колорадо продолжалась пятнадцать месяцев. "Согласно неполным данным, опубликованным в то время в журнале "Каррент хистори", - пишут американские историки Бойер и Морейс, - в этой великой забастовке 1903-1904 гг. в Колорадо, объявленной в связи с требованием о введении восьмичасового рабочего дня, 42 человека были убиты, 112 ранены, 1345 арестованы и помещены в воловьи загоны или в военные концентрационные лагеря и 773 высланы из штата"*.
* (Р. О. Бойер и Г. М. Морейс, Нерассказанная история рабочего движения в США, М., 1957, стр. 132.)
Немного позже, в том 1904 году, профсоюзы Западных штатов стали инициаторами создания Союза индустриальных рабочих мира. Эта организация окончательно оформилась в 1905 году и руководила в дальнейшем боевыми выступлениями американских рабочих.
Большое влияние на развитие рабочего и социалистического движения в США имели русские революционные события 1905 года. Они показали всему миру новые революционные формы борьбы и нанесли серьезный удар реформистским теориям.
Интерес Лондона к рабочему движению отнюдь не был вызван каким-то случайным временным увлечением. На этот путь толкнула его сама жизнь. Социальными проблемами он начал интересоваться уже в 90-е годы, еще юношей, имея за плечами тяжелую жизненную школу. В то время американские социалисты устраивали диспуты, митинги, на которых они пропагандировали свои взгляды, выступали с критикой капиталистического государства.
Одним из непременных участников таких митингов становится Лондон. Мы уже говорили о том, как, выступая на одном из них, он был арестован и ему пригрозили тюрьмой, если он попытается выступить снова. Совет колледжа, в котором он тогда учился, единодушно потребовал его исключения, опасаясь, что "мальчик-социалист" посеет семена бунта и возмущения в умах своих товарищей. Но Лондон не стал дожидаться увольнения: он сам ушел из колледжа.
В апреле 1896 года Джек Лондон официально вступил в ряды социалистической партии. В этом же году, учась в университете, он уже принимал активное участие в президентской избирательной кампании. Оклендские газеты "Таймс" и "Айтем" напечатали несколько его статей, в которых он защищал программные установки социалистов.
Поездка на Север временно прервала его политическую деятельность. Но, возвратившись в Сан-Франциско, он снова включился в общественную борьбу.
Лондон восторженно встретил известие о русской революции 1905 года. В своих многочисленных выступлениях, докладах, лекциях он постоянно обращается к русским революционным событиям, защищает их участников от нападок реакционной печати, призывает шире развернуть кампанию за сбор средств для русской революции.
В начале 1905 года им было предпринято лекционное турне по стране. Первое его выступление состоялось в Калифорнийском университете. Вместо всеми ожидаемого доклада на литературную тему писатель произнес горячую, взволнованную политическую речь. Он говорил о росте социалистического движения во всех странах, указывал на несостоятельность капиталистической системы, приводил факты, свидетельствовавшие о том, что в Соединенных Штатах, даже в годы "процветания", насчитывается не менее десяти миллионов человек, нуждающихся в пище, одежде и жилье.
Свое выступление он закончил прямым обращением к американским студентам: "Когда я смотрю на университеты моей страны, я вижу студентов спящими, спящими перед лицом ужасающих фактов, которые я привел вам, спящими перед лицом величайшей революции, которая когда-либо наступала в мире. Это печально!.. Сегодня только русские университеты кипят революционной деятельностью. Я обращаюсь к вам, студенты университета, вы - юноши и девушки в полном расцвете сил, здесь дело, которое взывает к вам. Откликнитесь на его зов"*.
* ("Jack London: American Rebel", N. Y, 1947, p. 67-68.)
После речи в Калифорнийском университете Лондон выступил с лекциями и докладами в Нью-Йорке, в Гарвардском и Иэльском университетах. Он снова говорил о революции, обвинял американские университеты в бесстрастии, консерватизме, невнимании к страданиям народа.
Революционные выступления писателя вызвали резкие нападки буржуазной прессы, обвинившей его в "пропаганде" классовой войны. Так, например, газета "Нью-Йорк таймс" следующим образом откликнулась на доклад Лондона в Иэле: "Социализм мистера Джека Лондона является кровавой войной-войной одного класса общества против других классов. Так утверждает он. Это - разрушительный социализм. И он прославляет его"*.
* (Там же, стр. 75.)
Вместе с буржуазными газетами деятельностью Лондона возмущались реформистские лидеры социалистической партии. Они считали, что его "экстремистские речи" будут дурно восприняты обществом, скажутся на голосовании и лишат партию голосов.
Некоторые буржуазные клубы, возглавляемые лицемерными святошами, объявили бойкот Лондону. Вменив в вину писателю его развод с Бэсс и женитьбу на Чармиан Киттредж, они предложили изъять его книги из библиотек и не пользоваться теми журналами, которые печатали его произведения.
Но ни преследования со стороны реакционной прессы, ни истошные вопли пуританских ханжей не сломили мужества писателя. Лондон продолжал свои революционные выступления, и только болезнь, застигшая его в Сен-Поле, заставила его прекратить их.
Связь Лондона с рабочим и социалистическим движением, тот огромный интерес, который он питал к жизни рабочих, не могли не отразиться на его творчестве. Одним из первых его произведений, посвященных "рабочей теме", была книга "Люди бездны", написанная по материалам, собранным в Англии.
Это книга очерков, в которой рисуется потрясающая картина жизни лондонской бедноты. В предисловии автор указывает, что период, о котором идет речь, "считался хорошим временем в Англии". "Голод и отсутствие крова, с которыми мне пришлось столкнуться, - пишет он, - являются хроническим состоянием, которое не исчезает никогда, даже в дни величайшего благоденствия".
Очерки Лондона на многих примерах показывают, в каких тяжелых условиях приходится работать и жить английским труженикам. Рабочий день их длится четырнадцать часов в сутки, но заработная плата настолько низка, что ее не хватает на удовлетворение самых насущных потребностей ("Переулок Фраинг-пэн, или я заглядываю в ад"). Однако эти рабочие все-таки оказываются в лучшем положении по сравнению с людьми, которые не имеют ни работы, ни пристанища. Для этих несчастных постелью обычно служит скамейка на бульваре. Но бедняки могут использовать для сна только дневное время, так как английские законы запрещают бездомным спать там по ночам.
Герой одного из очерков ("Кавалер ордена Виктории"), старый моряк, сорок лет прослужил во флоте, а затем был выгнан без всякого пособия. Жизнь его кончена. Он жалеет, что не утонул в свое время.
В очерку "Пег" резкой критике подвергается лицемерная деятельность Армии Спасения. Эту "филантропическую" организацию писатель сравнивает с тюрьмой. Особое возмущение у него вызывают "филантропы", которые рекомендуют беднякам соблюдать "бережливость". Писатель клеймит подобное лицемерие. Он говорит, что, вместо того чтобы давать советы, эти "благотворители" должны снять с шеи бедствующих самих себя".
В очерке "Необеспеченность" цифрами и фактами доказывается, что большинство английских рабочих не имеют прожиточного минимума и близки к нищете. Многие рабочие заняты на вредном производстве, но труд их не охраняется. Все это ведет к высокой смертности среди них. В очерке "Самоубийство" приводятся многочисленные случаи самоубийств, вызванных невыносимыми условиями жизни. "Бедность, нищета, страх перед рабочим домом - главные причины самоубийств среди рабочего класса", - констатирует писатель.
Большинство очерков посвящено изображению жизни лондонской бедноты. Но лондонская бездна вовсе не является исключение.
На это указывает сам писатель: "Все, что справедливо в отношении Лондона в смысле бедности и упадка, справедливо и по отношению ко всей Англии".
Показав на многих примерах жестокую эксплуатацию и ужасные условия жизни английских трудящихся, Лондон кратко говорит о тех людях, которые управляют страной. В очерке "День коронации" противопоставляются две Англии: Англия несчастных бедняков и Англия капиталистов, лордов, генералов. Этой "челяди", как называет писатель представителей высших классов общества, немного, но, для того чтобы она жила в роскоши, эксплуатируются трудящиеся массы. Интересы господствующих английских классов ("челяди") охраняет армия, "единственной жизненной функцией" которой является "повиновение, слепое повиновение, и обязанность, не размышляя, слепо, убивать, разрушать, вытравлять жизнь". Английские генералы, - говорит Лондон, - это "профессора разрушения, инженеры смерти". Чтобы содержать армию, народ Англии "трудится, чахнет и умирает".
Книга "Люди бездны" сыграла важную роль в творческой эволюции Лондона. От романтического Севера, от индивидуалистического протеста героев северных рассказов писатель обратился непосредственно к самой капиталистической действительности и правдиво показал ее. В центре его внимания оказались не исключительные личности, а обыкновенные люди, рабочие, труженики. Книга проникнута духом протеста против условий жизни капиталистического общества, против эксплуатации рабочего класса.
Важные выводы делает писатель в конце своего произведения.
Политический механизм Англии показал свою несостоятельность, говорит Джек Лондон. Но он еще существует и благодаря этому восемь миллионов ртов не имеют достаточного количества пищи, а у шестнадцати миллионов человек нет крова и никогда не было приличной одежды. Писатель делает совершенно правильный вывод, что подобная система управления должна быть уничтожена.
Достоинства "Людей бездны" велики и неоспоримы. Это произведение явилось одним из первых в США, правдиво осветившим рабочую тему, показавшим на многих примерах истинную сущность капиталистического строя. Обличая социальную несправедливость, книга будила сознание трудящихся, звала их к борьбе.
Сам Лондон считал "Людей бездны" одним из лучших своих произведений. "Никакая другая книга никогда не трогала так мое сердце, - сказал он, - как это изучение экономической деградации народа"*.
* ("Jack London: American Rebel", N. Y., 1947, p. 49.)
По форме "Люди бездны" принадлежали к жанру очерка. Книга была написана живо, убедительно, в остром публицистической стиле. Писатель хорошо владел искусством очерка. Каждая глава его книги являлась небольшим самостоятельным художественным рассказом, раскрывавшим какую-либо одну из сторон английской действительности. Объединенные последовательностью, общей целенаправленностью, главы книги рисовали единую широкую картину жизни английской бедноты.
Произведение было насыщено богатым материалом. Писатель убеждал не голословно, а фактами и цифрами, приводя высказывания специалистов, отчеты, официальные сообщения и т. д. В книге было много выразительных зарисовок городского пейзажа. Так, автор показывал рабочие кварталы с их теснотой, скученностью, отсутствием всяких требований санитарии, рабочие дома с длинными очередями безработных перед ними, городские парки, наполненные бездомными. Для того чтобы оттенить разницу в положении имущих и неимущих классов, писатель прибегал иногда к приему контраста. Например, рассказывая о дне коронации, Лондон описывал блестящий королевский кортеж, английский генералитет, лондонскую полицию - "крупных, хорошо откормленных людей, с хорошей мускулатурой и хорошо вооруженных" - и тут же противопоставлял им голодных безработных, коротающих ночь на скамейке.
Очерки писателя оказали немалое влияние на современную ему американскую литературу. Почти одновременно с ними в печати появились статьи "разгребателей грязи", с которыми книга Лондона имела известное сходство.
Течение "разгребателей грязи" возникло в США в начале XX века. К нему примыкали такие писатели и журналисты, как Линкольн Стеффене, Клод Уитмор, Ида Тарбелл и другие.
Почти одновременно с "Людьми бездны" Линкольн Стеффене и Клод Уитмор написали статью "Дни Твида в Сен-Луи", в которой они рассказывали о злоупотреблениях в городских муниципалитетах. За ней последовала серия статей Иды Тарбелл об известном нефтяном Тресте "Стандарт Ойл". В них излагалась история возникновения этого монополистического объединения и приводились факты прямого мошенничества и тайных сделок, существовавших между руководителями его и правительственными чиновниками.
К 1905 году движение "разгребателей грязи" усилилось. Были опубликованы статьи о преступлениях, совершенных железнодорожными компаниями и мясными трестами. В ряде случаев приводимые факты оказывались столь скандальными, что власти вынуждены были производить расследование. Так было в известном деле о чикагских бойнях, с работой которых знакомился Э. Синклер. Расследования обычно не только подтверждали правоту "разгребателей", но обнаруживали новые, еще более вопиющие злоупотребления.
Течение "разгребателей грязи" было вызвано к жизни условиями американской действительности. "Разгребатели грязи" выражали настроения широкой общественности, с тревогой следившей за огромным ростом монополистических объединений в США. А факты здесь были поразительными: если в 1900 году в стране насчитывалось сто сорок девять монополий с капиталом в четыре миллиарда долларов, то к 1908 году число их увеличилось до тысячи двадцати, а капитал возрос до тридцати одного миллиарда*.
* (Joan London, Jack London and His Times, N. Y. 1939, p. 246.)
Пользуясь полной безнаказанностью, монополии грабили народ и в то же время обманывали общественное мнение: подвластная им печать изображала их носителями экономического прогресса, источником благосостояния страны. "Разгребатели грязи" предприняли детальное расследование деятельности некоторых трестов, государственных учреждений и муниципалитетов. В качестве репортеров и журналистов, часто под чужим именем они проникали на интересующие их предприятия, в страховые общества, городские самоуправления.
"Разгребатели грязи" хотели устранить отдельные недостатки, свойственные капиталистической системе, не отвергая самой системы. Но объективно их критика, вскрывая пороки и грязь капитализма, действовала против этой системы.
Что общего имеет книга Лондона с произведениями "разгребателей грязи"? Это общее заключается в первую очередь в одинаковом отношении к материалу, в определенной художественной трактовке его.
В "Людях бездны", как и в произведениях "разгребателей", собрано множество фактов, деталей, всевозможных сведений, больших и малых подробностей. Такая фактографичность дает основание говорить о "репортерстве" Лондона, тем более что многие факты у него не вплетаются органически в художественную ткань произведения, а существуют сами по себе, вне связи с главной темой. С репортерством связана и публицистичность книги. О некоторых явлениях окружающего мира писатель говорит, не прибегая к языку художественных образов.
Нельзя, однако, не отметить и той разницы, которая существует между Лондоном и "разгребателями".
В "Людях бездны" созданы запоминающиеся художественные образы. К их числу относится в первую очередь образ самого рассказчика. Жизнь английских рабочих показана именно через его восприятие: писатель говорит о своих чувствах, впечатлениях, встречах, т. е. сам является одним из главных действующих лиц книги. Наряду с его образом запоминаются и многие другие: старый моряк, безработные, с которыми скитался писатель.
У "разгребателей" в большинстве случаев таких образов не было. В книге Лондона собрано много фактов, и писатель на основании их делает определенные выводы и обобщения. Особенно важен политический вывод о необходимости слома государственной машины в Англии.
"Разгребатели грязи" обычно ограничивались только констатацией фактов. От выводов они воздерживались, а тем более от таких, которые затрагивали основы существующего строя. "Разгребатели" опасались касаться и таких острых тем, как тема классовой борьбы.
"Люди бездны" и в идейном, и в художественном отношении были более значительным произведением, чем книги "разгребателей грязи". Они служили "разгребателям" образцом, примером критики эксплуататорского общества. Очерковая форма книги Лондона установила своего рода канон для последующих очеркистов.
В начале 900-х годов Лондон написал немало политических статей и очерков о рабочем и социалистическом движении. Позднее они были объединены в сборники "Война классов" (1905), "Революция" (1910). Эти публицистические работы много дают для понимания социальных и политических взглядов писателя.
Хотя Лондон вступил в ряды социалистической партии девятнадцати лет, но для этого вступления потребовался значительный жизненный опыт. Подобно многим другим представителям американской молодежи писатель в юношеские годы питал разные иллюзии, находился под влиянием ложных идей. Он сам писал, что его "жизнерадостный индивидуализм был в плену у ортодоксальной буржуазной морали". "Я читал буржуазные газеты, - говорит он, - слушал буржуазных проповедников и восторженно аплодировал трескучим фразам буржуазных политических деятелей" (V, 648).
В то время ему казалось, что в этом мире все ясно и просто, что нет никаких оснований для недовольства. Необыкновенной простотой отличалась и его собственная философия. Он был молод, крепок, здоров, верил в себя, бодро взирал на мир и считал, что главное - это сила. Увлекаясь в то время философией Ницше, он полагался исключительно на свои физические данные, на свое превосходство над другими людьми. "...Жизнь я называл игрой, игрой, достойной мужчины, - писал он позднее. - Для меня быть человеком - значило быть мужчиной, мужчиной с большой буквы. Идти навстречу приключениям, как мужчина, сражаться, как мужчина, работать, как мужчина (хотя бы за плату подростка), - вот что увлекало меня, вот что владело всем моим сердцем. И, вглядываясь в туманные дали беспредельного будущего, я собирался продолжать все ту же, как я именовал ее, мужскую игру, - странствовать по жизни во всеоружии неистощимого здоровья и неслабеющих мускулов, застрахованный от всяких бед. Да, будущее рисовалось мне беспредельным. Я представлял себе, что так и стану без конца рыскать по свету и, подобно "белокурой бестии" Ницше, одерживать победы, упиваясь своей силой, своим превосходством" (V, 647).
Считая, что он принадлежит к числу особо избранных и щедро одаренных натур, Лондон в те годы особенно восхищался благородством труда. Он был уверен в том, что труд - это все, что труд - это и Оправдание, и спасение. Ему и в голову не приходило лениться или увиливать от работы, он считал для себя смертным грехом быть недобросовестным по отношению к хозяину. "Это было, как мне казалось, - писал он, - почти столь же тяжким преступлением, как измена, и столь же позорным" (V, 648).
Писателя тогда не возмущало, что среди людей нет равенства, что одни работают, а другие пользуются плодами трудов их, что одни бедны, а другие богаты. Он считал это вполне закономерным, был уверен в том, что таковы "правила игры". Единственным выходом в этих условиях ему казался путь вверх, в то общество, где мужчины носили черные сюртуки и накрахмаленные рубашки, а женщины одевались в красивые платья. Это общество представлялось ему не только источником материальных благ, но и средоточием благ духовных. Он верил, что там, наверху, можно встретить бескорыстие, мысль ясную и благородную, ум бесстрашный и пытливый. "Я знал это потому, - писал он, - что читал развлекательные романы, где все герои, исключая злодеев и интриганов, красиво мыслят и чувствуют, возвышенно декламируют и состязаются друг с другом в благородстве и доблести" (V, 656).
Думая, что наверх можно пробиться только при помощи силы, Лондон надеялся на себя, на свое упорство. Реальная жизнь шаг за шагом разбивала иллюзии молодого мечтателя. Правда, в шестнадцать лет он стал владельцем судна и получил титул "принца устричных пиратов".
Эта первая ступень оказалась пределом, которого Лондон достиг на лестнице бизнеса. Его судно разграбила другая шайка устричных пиратов, и юный принц превратился в банкрота. У него еще оставалось большое желание трудиться. И он работал не покладая рук: был матросом, грузчиком, рабочим. Однажды он поступил на оклэндскую электростанцию. Он думал, что осваивает новую профессию, думал, что его хозяин готовит из него электротехника. А дело сводилось к тому, что хозяин зарабатывал на нем пятьдесят долларов ежемесячно.
"Мой хозяин заездил меня чуть не до смерти, - вспоминал он. - ...Работая сверх сил, я возненавидел работу, я видеть ее не мог. И я бежал от работы. Я стал бродягой..." (V, 659). Сам писатель неоднократно говорил, какую большую роль сыграло в его жизни бродяжничество, как оно способствовало его освобождению из-под власти иллюзий. И действительно, бродяжнические скитания заставили молодого Лондона взглянуть на мир другими глазами. Ему было восемнадцать лет, когда он отправился в свое странствие. Его путь лежал с Запада на Восток. На крыше вагона, на тормозах, в вагонных ящиках он путешествовал по Соединенным Штатам. Что же он увидел, с чем он познакомился за время своих скитаний? Он увидел, во-первых, перенаселенные и переполненные города, где люди напрасно метались в поисках работы, увидел голод, нужду, бесправие. Однажды бродяжническая судьба забросила его к Ниагарскому водопаду. Здесь он был арестован и немедленно приговорен к тридцати дням заключения "за отсутствие постоянного местожительства и видимых средств к существованию..." На него надели наручники и отвезли в Буффало, где поместили в исправительную тюрьму. Там с него начисто сбрили волосы, одели в полосатую одежду арестанта и принудили работать под надзором часовых, вооруженных винчестерами, - "и все это лишь за то, что я отправился на поиски приключений в духе "белокурой бестии". О дальнейших подробностях лучше не рассказывать, - писал он, - но я могу заявить одно: мой американский патриотизм с тех пор изрядно повыветрился или, пожалуй, и совсем улетучился..." (V, 650-651).
Скитаясь по Соединенным Штатам. Лондон встречал много разных людей, с которыми ему приходилось вместе странствовать, зарабатывать на кусок хлеба. Беседуя с ними, он лишний раз убеждался в том, как заблуждался раньше, как неправильно судил о жизни. Судьбы этих людей оказались для него настоящим откровением. Действительно, эти люди были в прошлом такими же сильными, такими же "белокурыми бестиями", как молодой Лондон. Но когда ушли молодые годы и иссякли силы, они стали не нужны своим хозяевам, бросившим их на произвол судьбы, и скатились на самое дно.
"Не скрою, меня охватил страх, - восклицает писатель. - Что будет, когда мои силы сдадут?.. Я увидел социальную пропасть так ясно, словно это был какой-то конкретный, ощутимый предмет; глубоко внизу я видел всех этих людей, а чуть повыше видел себя, из последних сил цепляющегося за ее скользкие стены" (V, 649).
Период бродяжничества оказался для Лондона той жизненной школой, которая немало способствовала утрате его иллюзий. Возвратившись в Калифорнию, он садится за книги. Его практический опыт оказался подкрепленным и подтвержденным теорией. Лондон вступил в ряды социалистической партии, стал известным писателем. Но ему предстояло еще немало разочарований. Утрата иллюзий продолжалась и в более позднее время.
Как популярный писатель, Лондон, наконец, получил доступ в то высшее общество, о котором когда-то мог только мечтать. И что же он увидел там? Действительно, женщины там были одеты красиво. Но, к своему великому изумлению, он обнаружил, что, "несмотря на различие в одежде, знатная леди и Джуди О'Греди во всем остальном равны" (V, 662).
Однако его поразило не столько это обстоятельство, сколько безграничный эгоизм, безудержная корысть представительниц "верхнего этажа".
И в кругу мужчин, принадлежавших к верхушке общества, Лондона ожидало не менее глубокое разочарование. Ему пришлось общаться с людьми, которые на словах ратовали за мир, а на деле раздавали сыщикам оружие, чтобы те убивали бастующих рабочих. Он беседовал с промышленными магнатами и поражался скудости их запросов. "В то же время я видел, как уродливо развит их ум, поглощенный интересами бизнеса. Я понял также, что во всем, что касалось бизнеса, их нравственность равнялась нулю" (V, 663).
Он понял, что совершенно напрасно стремился попасть в верхние этажи общества, ибо там "повсюду грабеж и обман, обман и грабеж" (V, 664). Он почувствовал отвращение к жизни, где его ум скучал и сердце томилось. И он "вернулся к рабочему классу, в среде которого родился и к которому принадлежал". "Я не хочу больше взбираться наверх, - писал он. - Пышные хоромы над моей головой не прельщают меня. Фундамент общественного здания, - вот что меня привлекает. Тут я хочу работать, налегать на рычаг, рука об руку, плечо к плечу с интеллигентами, мечтателями и сознательными рабочими, и, зорко приглядываясь к тому, что творится в верхних этажах, расшатывать возвышающееся над фундаментом здание" (V, 664-665).
Закономерным следствием всех этих событий явилось вступление Лондона в ряды социалистической партии.
Американское рабочее движение имело свои специфические особенности, имело ряд противоречий, мешавших объединению сил рабочего класса.
Во второй половине XIX века возникла рабочая организация Благородного ордена рыцарей труда. Она просуществовала недолго, ибо, как указывает Энгельс, "самым дурным у "рыцарей труда" была их политическая нейтральность, которая попросту сводилась к плутовству всяких Паудерли и т. д."*.
* (К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения, т. XXVII стр. 606.)
Рыцари не хотели иметь ничего общего с классовой борьбой. Наоборот, в программе говорилось: "Мы всячески будем поддерживать законы, проводимые для создания гармонии между трудом и капиталом"*. Орден был против стачек и бойкотов и требовал проведения закона об обязательном арбитраже в конфликтах между рабочими и предпринимателями.
* (А. Бимба, Цит. соч., стр. 132.)
Наиболее эксплуатируемые рабочие, вступившие в 80-х годах в организацию "рыцарей труда", смотрели на бывший нелегальный орден как на боевую организацию. Между тем генеральный совет ордена в лице Паудерли каждый раз удерживал своих членов от открытых революционных выступлений. В секретном циркуляре Паудерли от 13 марта 1886 года говорилось, что "рыцари труда" не должны принимать участия в движении за восьмичасовой рабочий день. Этот документ сыграл роковую роль в истории ордена рыцарей труда. С этого момента начинается процесс быстрого отхода рабочих от ордена.
Организацией рабочей аристократии стала Американская федерация труда (АФТ), объединившая в своем составе ряд профсоюзов. Лидеры АФТ решительно отрицали политическую и революционную активность рабочих масс и пользовались поддержкой со стороны американских монополистов.
"Внимательно приглядевшись к действиям АФТ, руководимой Гомперсом, - пишет Петтигру, автор книги "Торжествующая плутократия", - я убедился в том, что он участник действий, пускаемых в ход для срыва больших забастовок, и что забастовки, устраиваемые по его советам, ведутся гораздо больше в интересах капиталистов, чем в интересах рабочих"*.
* (Р. Петтигру, Торжествующая плутократия, М., 1922, стр. 107.)
В начале XX века реакционные лидеры начали открыто защищать буржуазию и проповедовать идею классового сотрудничества. Эта сделка между лидерами профсоюзов и буржуазией нашла свое выражение в Национальной гражданской федерации, организованной капиталистами для духовного порабощения рабочих. В течение многих лет известный капиталист Август Бельмонт был председателем этого общества, а Гомперс был его вице-президентом. В 1906 году Гомперс с гордостью говорил, что он является одним из старейших членов этого общества и что он всегда верил в благотворность идеи мирного сотрудничества с предпринимателями.
В 1876 году была создана социалистическая рабочая партия. Несколько позднее, в 1897 году, один из крупнейших американских рабочих деятелей - Ю. Дебс организовал социал-демократическую партию. В 1901 году произошел объединительный съезд и было оформлено создание социалистической партии. Однако противоречия, свойственные рабочему движению, распространялись также н? американских социалистов. Значительное влияние на них оказали идеи анархо-синдикализма, виднейшим представителем которого был один из деятелей социалистической партии Де Леон.
Де Леон и его последователи недооценивали роль революционной пролетарской партии, не понимали значения пролетариата как гегемона, возглавляющего и ведущего за собой народные массы. Не чужды были американскому социализму и идеи экономизма. Некоторые социалистические лидеры отвергали политическую борьбу и утверждали, что рабочие должны добиваться только выполнения экономических требований. По отношению к рабочим американские социалисты часто проводили сектантскую политику. Они не шли в массовые профсоюзные организации, не вели там разъяснительную работу, облегчая тем самым работу реформистских и оппортунистических лидеров вроде Гомперса и оставаясь в стороне от рабочего движения.
Маркс, Энгельс и Ленин неоднократно указывали на ошибочность политики, проводимой американскими социалистами. "В англо-американском социализме, - писал В. И. Ленин, - Маркс и Энгельс всего резче критикуют его оторванность от рабочего движения. Красной нитью через все их многочисленные отзывы о "С.-д. федерации" (Social-Democratic Federation) в Англии и об американских социалистах проходит обвинение в том, что они превратили марксизм в догму, в "окаменелую (starre) ортодоксию", что они видят в нем символ веры, а не руководство для действия"*.
* (В. И. Ленин, Полное собрание сочинений, т. 15, стр. 233)
В. И. Ленин определяет основные черты англо-американского движения:
"Но интереснее, конечно, остановиться... на основных чертах англо-американского движения. Эти черты - отсутствие сколько-нибудь крупных общенациональных демократических задач перед пролетариатом; полное подчинение пролетариата буржуазной политике; сектантская оторванность кучек, горсток социалистов от пролетариата; ни малейшего успеха социалистов на выборах перед рабочими массами..."*. Далее В. И. Ленин пишет: "Ни в Англии, ни в Америке пролетариат в последней трети XIX века и не проявлял почти никакой политической самостоятельности. Политическая арена в этих странах - при почти полном отсутствии буржуазно-демократических исторических задач - была всецело заполнена торжествующей, самодовольной буржуазией, которая по искусству обманывать, развращать и подкупать рабочих не имеет себе равной на свете"**.
* (В. И. Ленин, Полное собрание сочинений, т. 15, стр. 234-235.)
** (Там же, стр. 244.)
Вполне понятно, что ошибки, слабые стороны, имевшиеся в американском социализме, были характерны и для отдельных участников социалистического движения.
Только учитывая это, можно правильно оценить общественную деятельность Джека Лондона и его вклад в дело американского социализма.
Лондон искренне ненавидел буржуазное общество как строй, основанный на эксплуатации и угнетении человека. В его статьях неоднократно говорится о том зле, которое господство буржуазии принесло людям. "Капитализм правил миром, и правил из рук вон плохо, - писал он. - Но правление его было не только бездарным. Оно было позорным, подлым, пагубным" (V, 677). Развивая эту мысль, автор указывает, что капиталистам были даны такие преимущества, каких не знал ни один класс в истории человечества, что в наше время материальные ресурсы таковы, что люди не должны были бы бедствовать и голодать. И тем не менее подавляющая масса населения земного шара по-прежнему влачит жалкое существование. В качестве примера Лондон приводит вопиющие факты о положении трудящихся в Америке. "Возьмите вы Соединенные Штаты, богатую страну, пользующуюся всеми благами цивилизации, - говорит он. - В Соединенных Штатах десять миллионов живут в нищете... Нет такого уголка в этой обширной, цивилизованной, богатой стране, где мужчины, женщины и дети не терпели бы жестоких лишений. В больших городах, где они загнаны в трущобы, в гетто, изолирующие их от остального населения, сотни, тысячи, миллионы людей ведут поистине скотское существование. Ни один пещерный человек не голодал так безнадежно, как голодают они, не валялся в такой грязи, не гнил заживо, снедаемый ужасными недугами, не изнурял себя непосильной работой много часов в сутки" (V, 678-679).
Осуждая капиталистическую систему, Лондон обвиняет капиталистов в том, что они думают только о наживе, о собственном, личном обогащении; нисколько не заботясь о создании материальных благ для всего населения. Однако человечество бедствует не только оттого, что капиталисты создали себе огромные богатства, но и оттого, что огромнейшие богатства так и не были созданы. Эти богатства не были созданы потому, что методы капиталистической системы неразумны и расточительны, говорит писатель. С цифрами в руках он доказывает, что при тех естественных ресурсах, которыми так богат современный мир, с теми машинами, которые уже изобретены человеком, при новых, разумных методах производства и распределения и столь же разумной экономии и бережливости можно было бы накормить и одеть каждого. Люди не знали бы больше нужды и лишений, их дети не чахли бы от непосильной работы, мужчины, женщины и дети не жили бы по-скотски. Человек подчинил бы себе не только природу, он перестал бы быть рабом машины. Освобожденные от забот о хлебе насущном, люди стремились бы к высоким и благородным целям. Человечество ждал бы небывалый расцвет - духовный, интеллектуальный, эстетический.
Но такие условия не могут быть созданы при господстве буржуазии. Класс капиталистов обанкротился. Цивилизацию он превратил в бойню. Человечество все глубже погружается в трясину бедствий и отчаяния.
Где же выход из этого положения? Лондон утверждает, что единственно правильный путь - это путь перехода власти в руки рабочего класса. Только рабочий класс способен изменить условия жизни, уничтожить эксплуатацию человека человеком и создать новое, более разумное общество.
Так писатель приходит к мысли об изменении существующего строя, к мысли о социализме.
Публицистические произведения Джека Лондона и показывают нам, как писатель год от года все больше убеждался в правоте этой идеи. Развертывая критику буржуазного общества, преодолевая чуждые влияния, он неизменно приходит к выводу о необходимости установления социалистического строя.
Это можно увидеть при анализе его отдельных публицистических работ.
В 1900 году Лондон пишет эссе "Что общество потеряло благодаря конкуренции", в котором он останавливается на роли конкуренции в условиях собственнического общества.
При объяснении эволюции человеческого общества Лондону не чужды элементы спенсерианства. Известно, что в условиях первобытного общества отсутствовала частная собственность, что орудия и средства производства находились в общем пользовании. Джек Лондон говорит об острейшем соперничестве между индивидами, якобы всегда существовавшем на нашей планете. Следуя Спенсеру и распространяя законы природы на человеческое общество, он подчеркивает роль закона борьбы за существование, которому подчиняет все живое на земле.
"Получив свою силу и знания благодаря борьбе за существование, - пишет Лондон, - он (человек. - В. Б.) рано познал великое правило, заключавшееся в том, что он всегда был один, что ему никто не оказывал помощи в той жестокой борьбе, в которой бурлили, сливаясь в один обширный, случайный поток, все природные силы и множество форм органической жизни"*. Характеризуя современную эпоху, автор отмечает, что в новых условиях борьба за существование имеет свои особенности.
* ("Jack London: American Rebel", N. Y, 1947, p. 419.)
Вместо естественного отбора, который действовал раньше, ныне появился коммерческий отбор. Человек, приобретающий богатство, уверен в том, что он и его потомство выживут. Но к чему в конечном счете может привести людей жестокая конкуренция, извечная борьба за существование? Способствуют ли они прогрессу человеческого рода, его движению вперед? На эти вопросы писатель дает отрицательный ответ.
Очень важно подчеркнуть тот конечный вывод, к которому приходит Лондон после рассуждений о роли конкуренции в жизни людей. В условиях американского империалистического общества, которое всегда - и раньше и сегодня - пропагандировало культ индивидуализма, писатель резко высказывается против индивидуалистической философии, против звериной борьбы за существование.
"Коммерческий отбор ведет человечество к разложению, и, если он будет продолжаться, человечество погибнет. Всеобщая конкуренция должна быть сведена до минимума, и индивидуалистическая деятельность должна уступать все больше и больше место кооперативным принципам. Ради пользы нынешнего и будущего поколений некоторые права индивида должны быть урезаны или ликвидированы"*.
* ("Jack London: American Rebel", p. 428.)
Это высказывание Джека Лондона лишний раз говорит о том, как он в своем мировоззрении преодолевал индивидуалистические влияния, на смену которым приходило осознание интересов большого коллектива людей, понимание общественных интересов.
Дальнейшее развитие взглядов писателя о человеческом обществе можно проследить в эссе "Желаемое: новый закон развития" (1902).
Начало этой статьи напоминает некоторые положения предыдущей. Джек Лондон говорит о борьбе за существование, в которой торжествует сильнейший, о том, что социальный отбор, которому подвергается человек, есть только другая форма естественного отбора. Обращаясь к эксплуататорскому обществу, автор отмечает, что в нем богатые лучше питаются, живут в лучших домах, лучше готовят свое потомство для борьбы. У бедных - худшая пища, живут они в трущобах, их жизненная сопротивляемость меньше. Осуждая существующее неравенство, писатель высказывается против устаревшего, изжившего себя закона социального отбора, который должен быть уничтожен.
"Это неизбежно, - пишет он. - Неизбежно потому, что простой человек требует этого. Двадцатый век, говорит простой человек, это его день, заря нового времени простого человека"*.
* (Там же, стр. 433.)
В эссе развивается мысль о том, что простой человек, которого держат в своих тисках жестокие законы, видящий вокруг себя одну несправедливость, восстанет против царства зла и уничтожит его. Статья "Желаемое: новый закон развития" и интересна тем, что в ней Джек
Лондон обращается к мысли о преобразовании общества, к мысли, которая неоднократно будет звучать в его последующих произведениях. В эссе нарисована картина будущего восстания: "Внезапно, подобно удару грома с ясного неба, прекратится работа промышленности. От океана к океану колеса великой цепи железных дорог перестанут стучать. Четверть миллиона горняков оставят кайла и бросят вызов солнцу своими мертвенно-бледными лицами. Остановится уличное движение больших городов, и в мгновенном молчании замрет грохот машин на огромных предприятиях. Появятся тревога и паника. Начнут распространяться поджоги и убийства. Крик в ночи, яростный гнев и внезапная смерть. Покой мирных городов нарушится треском ружей и уханьем пушек, и сердца содрогнутся от взрывов динамита. Воцарятся торопливость и суетня. Телеграфная связь между правительством и районом восстания прервется.
Руководящие деятели государства будут мрачно размышлять и советовать, а губернаторы штатов умолять. Появятся отряды милиции и войска, и улицы наполнятся звуком тяжелых шагов вооруженных людей. Затем соберутся отдельные и объединенные конференции руководителей промышленности и руководителей труда. И тогда, наконец, все успокоится и память обо всем этом будет подобна воспоминанию о плохом сне"*.
* ("Jack London: American Rebel", N. Y, 1947, 434.)
Эта картина не во всем верна и может показаться нам, знающим о Великой Октябрьской революции и последовавшей за ней гражданской войне, немного наивной. Но не следует забывать о том, что писатель не был очевидцем подобных событий. При этом он не мыслил себе революции без восстания, без борьбы, что шло вразрез с официальной, реформистской линией американской социалистической партии. В этом одна из причин, почему его осуждали американские реформисты и, с другой стороны, одобряли крупнейшие деятели американского рабочего движения. Но здесь нельзя не заметить, что борьба оканчивается мирными переговорами между представителями труда и капитала. Таков был взгляд Джека Лондона в 1902 году. В дальнейшем этот взгляд претерпит значительные изменения.
Статья "Желаемое: новый закон развития" интересна и тем, что в ней писатель излагает свои социалистические воззрения.
Одним из главных условий социалистической теории он считает "запретную доктрину материалистической концепции истории".
С ней непосредственно связано учение о классовой борьбе. "В социальной борьбе за существование, - пишет он, - люди объединяются в классы"*.
("Jack London: American Rebel" p 439.)
В доказательство своих слов он приводит цитату из "Коммунистического Манифеста": "История всех до сих пор существовавших обществ была историей борьбы классов"*.
* (Там же.)
Далее автор говорит о том, что вменяется в обязанность члену социалистической партии. Он утверждает, что "социалист должен стремиться к захвату политической машины, так чтобы он мог объявить незаконной собственность капиталиста на средства производства и узаконить социалистическое владение над ними"*.
* (Там же.)
Так, шаг за шагом писатель шел к идее уничтожения буржуазного общества.
Выше отмечалось, что идеологи американской буржуазии неоднократно пытались утверждать "особенный", "исключительный" характер развития Соединенных Штатов, что якобы США развивались по иному пути, нежели другие страны, и что противоречия этих стран не свойственны Америке. На этом основании делался, среди прочих, вывод, что в Соединенных Штатах нет классовой борьбы, что отношения между рабочими и предпринимателями строятся там на совсем иной, крепкой, здоровой основе, исключающей классовые противоречия и предполагающей взаимное соблюдение интересов.
Вполне понятно, что эта "теория" была насквозь лжива и ни в коей мере не отвечала реальным фактам американской жизни, но находились люди, которые верили ей, которые отстаивали принцип "исключительности" американского развития. С критикой этих взглядов выступил Джек Лондон в статье "Классовая борьба" (1903). Реакционную теорию, говорящую об отсутствий классовых противоречий в США, он прямо называет мифом, а людей, верящих в нее, сравнивает со страусом, прячущим голову в песок. Из-за того что они не хотят видеть классовой борьбы, замечает он, нельзя утверждать, что ее нет на самом деле.
"Исходя из распространенного оптимизма, а также из того, что классовая борьба - отвратительное и опасное дело, великий американский народ, - писал Лондон, - вводят в заблуждение, утверждая, что в Америке нет классовой борьбы"*.
* ("Jack London: American Rebel", p. 446.)
С ложными, фальшивыми утверждениями писатель спорит, прибегая к теоретическим и практическим доказательствам. Уже самый факт, говорит он, "что в Соединенных Штатах есть капиталисты и есть рабочие", является свидетельством того, "что их интересы абсолютно противоположны". "А если между этими двумя классами, - продолжает он, - существует определенный конфликт, то все говорит за то, что это и есть классовая борьба"*.
* (Там же, стр. 447.)
Практическим доказательством существования классовой борьбы в США служит писателю огромный фактический материал, которым в избытке снабжала его история рабочего движения. "В течение последних двадцати лет, - пишет Лондон, - в Соединенных Штатах имело место свыше тысячи забастовок в год; и год за годом все забастовки увеличивались в числе и фронт армии труда становился все более внушительным. А это и есть классовая борьба в ее чистейшем виде.
* (Там же, стр. 450.)
Далее в статье указывается, что и существование профсоюзов является неопровержимым доказательством классовой борьбы.
Но для того чтобы победить в этой борьбе, рабочие не должны действовать разобщенно, они обязаны сплотиться, сорганизоваться. И здесь писатель призывает их не доверять старым политическим партиям, от которых нечего ждать, которые дают обещания и не выполняют их. Он утверждает, что у рабочего класса должна быть собственная партия, которая в случае необходимости сможет взять контроль над правительством.
Лондон возражает тем профсоюзным лидерам, которые считают, что рабочие должны ограничиваться только экономическими требованиями. По его мнению, профсоюзное движение, исключающее политические требования, бесплодно. Тред-юнионизм должен быть соединен с правильной политической идеологией. Только в этом случае можно надеяться на установление нового социального порядка в Америке.
В статье говорится о деятельности социалистической партии в Соединенных Штатах, которая увеличивается в числе и не жалеет усилий для "Дела" ("The Cause" - так называлось социалистическое движение в США. - В. Б.).
И опять Лондон подчеркивает здесь свой идеал социалиста- подлинного революционера, не отступающего перед необходимостью классовой борьбы. "Эти люди (социалисты. - В. Б.), - утверждает он, - проповедуют бескомпромиссную и беспощадную классовую борьбу"*.
* ("Jack London: .American Rebel", p. 452.)
Статью он заключает словами: "Это уже не вопрос, есть классовая борьба или нет ее. Вопрос заключается в том, какой будет исход классовой борьбы"*.
* (Там же, стр. 459.)
Не менее важный вопрос поднимается писателем в статье "Скэб" (1904), которая в основном посвящена проблеме штрейкбрехерства. Проблема штрейкбрехерства всегда играла важную роль в истории американского рабочего движения. По мере усиления рабочего движения, с ростом стачек и забастовок предприниматели в качестве одного из важнейших средств борьбы с ними стали все чаще использовать штрейкбрехеров.
В Соединенных Штатах возникли специальные штрейкбрехерские организации, например известное агентство Пинкертона, которые специализировались на подавлении стачечного движения, на том, чтобы поставлять штрейкбрехеров на забастовавшие предприятия. Слово "штрейкбрехер" стало синонимом предательства и измены.
Большое достоинство статьи "Скэб" заключается в том, что она осуждает самую суть штрейкбрехерства, с огромной силой порицает предателей рабочего класса. Статью характеризуют большой пафос, исключительной силы эмоциональность, боевая публицистичность.
Возвратившись к этой теме позже, писатель дал убийственную характеристику штрейкбрехерства: "После того как бог создал гремучую змею, гадину и вампира, у него остался отвратительный материал, из которого он создал скэба". Скэб - "двуногое животное со спиральной душой, разжиженными мозгами, со студенистым и клейким характером. Если другие люди имеют сердце, то у него гнойник, наполненный гнилыми принципами. Когда скэб идет по улице, люди поворачиваются к нему спинами, ангелы плачут на небе и черт закрывает ворота ада, чтобы не впустить его. Человек не имеет других обязательств к скэбу, кроме, как утопить его в достаточно глубокой луже или повесить его каркас на достаточно длинной веревке.
Иуда Искариот был джентльменом в сравнении со скэбом. Предав своего господина, он имел достаточно мужества, чтобы повеситься самому. Исай продал свою душу за похлебку. Иуда Искариот продал Спасителя за тридцать сребреников. Бенедикт Арнольд продал свою страну за обещание вознаграждения в британской армии. Современный штрейкбрехер продает свою душу, свою страну, свою жену, своих детей и своих товарищей за невыполняемые посулы хозяина, треста или корпорации.
Исай предал самого себя, Иуда Искариот предал своего бога, Бенедикт Арнольд предал свою страну. Штрейкбрехер - предатель бога, страны, семьи и своего класса"*.
* ("Jack London: American Rebel", p. 57-58.)
Проблема штрейкбрехерства нашла отражение и в художественной литературе США.
Одним из первых к ней обратился Драйзер в "Сестре Керри", связав ее с судьбой Герствуда. Несколько позже проблема штрейкбрехерства заняла большое место в произведениях Э. Синклера. Впервые он обратился к ней в "Джунглях". Но наиболее полное освещение она нашла в его романе "Сто процентов", где писателю удалось нарисовать очень яркий образ штрейкбрехера, являющегося "стопроцентным американцем". К этой теме обращались и другие американские писатели. В заслугу Лондону нужно поставить то, что он одним из первых осветил и заклеймил это вредоносное и позорное явление в рабочем движении.
Весьма существенный для социальной жизни США вопрос был поднят писателем в эссе "Бродяга" (1904).
Непосредственным поводом для написания этой статьи послужило высказывание Фрэнсиса О'Нейла, главного суперинтенданта полиции в Чикаго; смысл высказывания сводился к следующему: бродяга - нежелательный элемент; в обществе он играет отрицательную роль; порождается бродяжничество экономической необходимостью.
Полемику с О'Нейлом Лондон начинает с того, что в Америке существуют условия, порождающие массовую безработицу, что в стране имеется резервная армия трудящихся. Далее писатель выясняет вопрос, кто такой бродяга как социальный тип, откуда взялся он? "Бродяга - это один из двух типов людей, - пишет Лондон. - Это - или неудачник-рабочий или неудачник-преступник... Но неудачник-преступник при внимательном рассмотрении оказывается неудачником-рабочим или близким к этому типу человеком"*.
* ("Jack London: American Rebel", p. 481.)
Возвращаясь к условиям жизни в США, к проблеме безработицы, Джек Лондон указывает, что "борьба за работу между членами резервной армии труда отвратительна и жестока, а на дне социальной бездны она приобретает еще более дикий и страшный характер.
Эта борьба ведет к упадку, к деградации, и жертвой этой деградации является бродяга. Бродяга - не экономическая необходимость, он - продукт существующей экономической системы"*.
* (Там же, стр. 486.)
В конце статьи писатель делает совершенно правильный вывод о том, что бродяжничество возникает не само по себе, но что его создает капиталистическое общество.
Тема бродяжничества нашла отражение в художественных произведениях Джека Лондона. Она играет значительную роль в "Людях бездны". Она явилась главной темой его книги "Дорога". Затронута она и во многих других его романах, рассказах, в том числе в северных и южных рассказах.
Важное место в публицистике писателя занимает эссе "Объяснение большого успеха социалистов на выборах 1904 года" (1904).
В этой статье Лондон говорит о росте социалистического движения во всех странах, в том числе и в США. Он приводит таблицу, показывающую, как из года в год увеличивалось количество голосов в Соединенных Штатах, поданных за социалистов.
Отмечая широкое распространение идей социализма среди американского населения, писатель подчеркивает, что популистское движение никогда не получало такого размаха.
"Популизм родился быстро и умер быстро, - пишет он. - Его корни не были глубоки". "Не было ничего фундаментального в популизме", - говорит он в другом месте. "Но это фундаментальное есть в социализме", - заключает писатель сравнение между популизмом и социализмом.
Рассказывая об успехах, достигнутых социализмом в США и в других странах, Джек Лондон указывает, что "в истории человечества социализм - первое движение, охватившее весь земной шар. Ни одно движение не получало столь широкого распространения".
Писатель здесь опять говорит об уничтожении капитализма и о создании на его месте нового строя. "Революционное движение имеет целью уничтожить существующее общество до основания, - пишет он, - и на другой основе построить новое общество, в котором будут царить порядок, равенство и справедливость"*.
* ("Jack London: American Rebel", N. Y., 1947, p. 404.)
Как и раньше, Джек Лондон, развивая ту или иную мысль, часто обращается к "Коммунистическому Манифесту". Так, говоря о действиях социалистов, он указывает, что они "проповедуют бескомпромиссную и непримиримую классовую борьбу. Фактически они организованы на базе классовой борьбы. История общества, говорят они, есть история классовой борьбы. Патриции боролись с плебеями в древнем Риме, феодалы и короли - с буржуазией в конце средних веков, и сегодня борьба идет между торжествующей буржуазией и поднимающимся рабочим классом"*.
* (Там же, стр. 405-406.)
В статье звучит глубокая уверенность в том, что борьба пролетариата с капиталистами закончится победой рабочих: "Что рабочий класс победит - это так же неизбежно, как восход солнца"*. Но для этого необходимо предпринять определенные шаги, необходимы решительные действия. Как мыслит себе этот процесс Джек Лондон?
* ("Jack London: American Rebel", p. 406.)
"Социалистическая партия имеет целью захват политической машины, - пишет он. - С политической машиной в руках, которая даст контроль над полицией, армией, флотом и администрацией, она конфискует, с компенсацией или без нее, собственность класса капиталистов, необходимую для производства и распределения жизненно важных предметов и материальных благ"*.
* (Там же.)
А вот конечный вывод, к которому приходит он: "Короче говоря, Социалистическая партия намеревается уничтожить современное общество, служащее интересам капиталистического класса, и построить новое общество, которое будет служить интересам рабочего класса".
Однако в 1904 году Лондон еще считал, что переход власти от капиталистов к рабочим произойдет мирным путем, путем голосования. "Это мирное и законное движение с помощью избирательных урн при демократических условиях, когда решает большинство", - писал он. В дальнейшем, после русской революции 1905 года и многочисленных фактов вооруженного подавления рабочего движения в США, писатель изменит свое мнение по этому вопросу.
Рост рабочего движения в конце XIX - начале XX века способствовал распространению социалистических идей во многих странах. Нельзя не заметить, что к выводу о необходимости замены капитализма социализмом приходило с каждым годом все больше людей. Лучшие умы человечества не могли не видеть, что капитализм изжил себя, доказал свою несостоятельность, что он нуждается в замене другим строем.
Герберт Уэллс и Бернард Шоу в Англии, Эмиль Золя и Анатоль Франс во Франции - все они по-разному мыслили путь к социализму, но все они сходились в том, что буржуазное общество необходимо заменить другим, новым, социалистическим обществом. Это была логика истории. Идеи социализма приобретали все больший размах не только в Европе, но и во всем мире, в том числе и в Соединенных Штатах Америки. Среди американских писателей Джек Лондон не был одиноким в своем стремлении к социализму.
Несколько позже, чем Лондон, а именно в 1903 году, к социалистическому движению присоединился другой американский писатель, его современник Эптон Синклер.
Э. Синклер начал заниматься литературной деятельностью почти одновременно с Лондоном: в 1901 году был опубликован его первый роман "Царь Мидас", во многом незрелое, ученическое произведение.
За ним последовали: пьеса "Принц Гаген" (1903) и прозаическая вещь "Дневник Артура Стирлинга" (1903). Эти произведения составили первый период его творчества, который можно охарактеризовать как период исканий, стремления найти собственную дорогу.
Новый этап в деятельности Синклера связан с социалистическим движением. Писатель познакомился с социалистической литературой и вскоре сам, как и Лондон, стал заметным деятелем социалистической партии.
Есть немало общего во взглядах обоих писателей.
В те годы Э. Синклер, как и Джек Лондон, видел эксплуататорскую сущность капиталистического строя и понимал, что буржуазное общество обрекает трудящихся на нужду и бесправие. Поэтому Синклер, как и Лондон, выступает с критикой буржуазной действительности. В его статьях, написанных в то время, приводятся факты, говорящие о колоссальных доходах монополистических объединений в США, об их связи с циничными и развращенными политиками,- продающимися тем, кто дает им больше. "Развращенность политических органов приняла у нас характер эпидемический еще с 1861 года, - пишет он. - Процесс достиг кульминационной точки в начале нынешнего десятилетия"*.
* (Э. Синклер, Промышленная республика, Л., изд. "Мысль" 1925, стр, 107.)
Вслед за Джеком Лондоном Синклер говорит о жажде обогащения, о стремлении к делячеству, которые всегда культивировались и всячески поощрялись в его стране. "Характерная черта нашего времени и того строя, при котором мы живем, - замечает он, - что человек в нем ценится лишь постольку, поскольку он умеет обогащаться"*.
* (Э. Синклер. Промышленная республика. Л., изд. "Мысль", 1925. стр. 98.)
"Нет в нашем обществе ни одного самого крошечного уголка, где бы жизни человеческие не приносились в жертву наживе"*.
* (Там же, стр. 102.)
По целому ряду вопросов Э. Синклер буквально перекликается с Джеком Лондоном. Особенно это видно в отношении проблемы детского труда.
Хотя Соединенные Штаты и считались в конце XIX - начале XX века одной из самых богатых стран в мире, трудно было найти другую страну, в которой бы детский труд подвергался такой жестокой и нещадной эксплуатации. Вот что писал об этом Э. Синклер: "На бумагопрядильнях Алабамы дети шести-восьми лет работают по двенадцать часов за девять центов в день"*.
* (Там же, стр. 118.)
"Представьте себе трех мальчиков - девяти, восьми и семи лет. Девятилетний работает два года, восьмилетний - три, семилетний - два. Работают эти мальчики по тринадцать часов в день, с пяти часов двадцати минут утра до шести часов тридцати минут вечера, с двадцатиминутным перерывом на обед"*.
* (Там же, стр. 89.)
В публицистике Лондона тема детского труда занимает особое место. Ему, прошедшему суровую жизненную школу, еще в детстве испытавшему на себе капиталистическую эксплуатацию, эта тема была особенно понятна и близка. И он возмущенно протестует против порабощения детей, клеймит позором алчных предпринимателей, использующих на своих предприятиях дешевый детский труд.
"В Соединенных Штатах на одних только текстильных фабриках жестоко эксплуатируется труд восьмидесяти тысяч детей, - пишет он. - На Юге они работают двенадцать часов в сутки и никогда не видят дневного света. Те, кто занят в ночной смене, отсыпаются днем, когда солнце изливает на землю свое живительное тепло, а занятые в дневной смене еще до рассвета становятся к машинам и только после захода солнца возвращаются "домой", в свою мрачную конуру. В редких случаях заработок таких ребят превышает десять центов, самые маленькие получают пять-шесть центов в день. У малышей, работающих в ночной смене, глаза слипаются от усталости, и чтобы они не заснули, им брызжут в лицо водой. Есть шестилетние труженики, у которых годичный стаж ночной работы. Многие так истощены, что по утрам их не добудишься; на этот случай у фабрикантов есть погонщики - их дело объезжать верхом всю округу и, где угрозой, где уговорами, выгонять на работу маленьких страдальцев. Десять процентов этих детей больны туберкулезом, и все они без исключения маленькие инвалиды, калеки телом и душой" (V, 681).
Лондон обратился к теме эксплуатации детского труда и в рассказе "Отступник".
Герой рассказа - мальчик Джонни, с ранних детских лет знает одну только тяжелую работу. В шесть лет он нянчил других ребят. В семь пошел на фабрику наматывать шпульки. Взрослым он стал в одиннадцать лет, после того как в течение полугода проработал в ночной смене. Свое шестнадцатилетие Джонни отметил переходом к ткацкому станку.
В небольшом рассказе Лондон с необыкновенной силой воспроизводит трагедию мальчика. В жизни Джонни нет радостей. Дней он не видит. Ночи проходят в беспокойном забытьи. Остальное время он работает. Возвращаясь с работы, он уже не в состоянии играть с другими детьми. Измотанный, апатичный, вялый, он думает только о сне.
Единственные кормильцы в семье Джонни - он сам и его мать. Чтобы не умереть с голоду, мать Джонни вынуждена была отправить своего семилетнего сына на работу. В их семье на учете каждый кусочек хлеба. Собирая Джонни на фабрику, мать, чтобы подкормить его, дает ему лишний кусок из своей доли. А оглядываясь на свою безрадостную жизнь, Джонни вспоминает такие важные события, как покупка чернослива, который он никогда не пробовал, и те немногие случаи, когда мать делала заварной крем.
В рассказе изображается тяжелый труд детей на фабрике. Мать будит Джонни еще затемно, в пять утра, чтобы к шести часам ему поспеть на работу. У станков мальчики уподобляются машинам. Каждое их движение на учете. Достаточно кому-нибудь из них отвлечься, как окрик мастера заставляет опять возвратиться к работе. Джонни даже во сне механически двигает руками, воспроизводя вязку ткацких узлов.
Стараясь извлечь побольше прибыли, администрация фабрики использует на работе мальчиков-инвалидов: напротив Джонни работает мальчик с одной ногой, который хочет спрятаться при появлении инспектора.
Непосильная работа, скудное питание, отсутствие элементарных условий санитарии пагубно отражаются на здоровье детей. Джонни похож на высохший скелет. В двенадцать лет он производит впечатление шестидесятилетнего старика.
"Отступник" Лондона явился суровым обвинительным приговором всей капиталистической системе. Писатель убедительно показывал, что условия жизни в Соединенных Штатах калечат подрастающее поколение, лишают его детства, радости, смеха. Тяжелый труд, беспросветная нужда, болезни - вот с чем приходится сталкиваться в Америке детям с самого раннего возраста.
Лондон был более последовательным и решительным социалистом, нежели Э. Синклер. Разница между ними особенно бросается в глаза при решении вопроса о роли рабочего класса, о его значении в условиях буржуазного общества. В самом деле, если Э. Синклер не очень ясно представлял себе, кому при современных условиях должна принадлежать решающая роль в классовой борьбе, то Джек Лондон понимал, что главную роль должен играть рабочий класс. Мысль об этом он определенно высказал в статье "Революция".
Эта статья была написана им под непосредственным впечатлением русской революции 1905 года и только по цензурным условиям опубликована позднее. Русские революционные события занимают в ней немалое место.
"В январе 1905 г., - пишет Лондон, - по всей Америке социалисты созывали массовые митинги для выражения сочувствия освободительной борьбе своих русских товарищей, а также для сбора денег, ибо это мускулы всякой войны. Собранные средства были по телеграфу переведены вождям революции. И призыв к сбору денег, и горячий отклик на него, и самый текст призыва представляют разительный, наглядный пример международной солидарности. "Каковы бы ни были непосредственные результаты русской революции, - говорится в воззвании, - социалистической пропаганде в этой стране она дала такой мощный толчок, какого не знает история современных классовых войн. Героическая борьба в России ведется почти исключительно силами рабочих под идейным руководством социалистов, а это лишний раз доказывает, - что классово сознательный пролетариат стал авангардом всего освободительного движения современности"*.
* (Д. Лондон, Избранное, М., Гослитиздат, 1951, стр. 699-700.)
Если в "Людях бездны" автор, описывая ужасающие условия жизни английских рабочих, еще не ставил вопроса о той силе, которая способна изменить существующий порядок, то в "Революции" он прямо указывает на эту силу - пролетариат, возглавляющий революционные массы народа. Буржуазное общество должно быть упразднено, и трудящиеся получат все, чем завладели господствующие классы. "Настанет день, - говорит писатель, - и мы отнимем у вас (правящих классов. - В. Б.) вашу правительственную машину, ваши хоромы и раззолоченную роскошь, и вам придется также гнуть спину, чтобы заработать кусок хлеба, как гнет ее крестьянин в поле или щуплый голодный клерк в ваших городах. Вот наши руки! Это сильные руки!"*.
* (Там же, стр. 700.)
А что предлагал Э. Синклер? Что можно сказать о его воззрениях? По сравнению с Лондоном у него были более "невинные" представления о социализме. Э. Синклеру казалось, что социалисты могут добиться победы только мирным путем, без насилия, путем голосования на выборах. Главным средством он считал предвыборную агитацию, разъяснительную работу, которая должна убедить избирателей голосовать за социалистов.
Э. Синклер недооценивал силы буржуазии. Он наивно предполагал, что с каждым годом будет увеличиваться количество голосов, поданных за социалистов, и через десять лет США превратятся в социалистическое государство. "И я пишу с полным сознанием серьезности этого заявления, - торжественно провозглашал он, - что революция произойдет в Америке год спустя после перевыборов президента в 1912 году. И заявляя это, я утверждаю, что говорит моими устами не мечтатель и не ребенок, а ученый и пророк"*.
* (Э. Синклер, Промышленная республика, Л., изд, "Мысль", 1925, стр. 22.)
Как видно, Э. Синклер был скорее наивным мечтателем, чем ученым и пророком.
Совсем иллюзорными были его представления о переходе власти в руки социалистов. Достаточно сказать, что на роль социалистического президента им предназначался один из крупнейших капиталистических магнатов - Вильям Рандольф Херст. Выбранный президентом, он якобы пригласит к себе руководителей трестов и объявит, что правительство берет в свои руки их функции. Так произойдет революция и так будет подготовлен момент для создания индустриальной республики. Индустриальная республика - это то идеальное социалистическое государство, которое мыслил себе Синклер. "Что я понимаю под промышленной республикой? - писал он. - Понимаю такого рода организацию, образованную для целей производства и распределения благ, члены которой все равны, все выбирают представителей правящих организаций, все получают полную стоимость продукта своего труда. Понимаю промышленное управление народа, народом, для народа; общество, в котором средства производства стали неотъемлемой собственностью государства"*.
* (Там же, стр. 19.)
Но, говоря об управлении народом для народа, Синклер сохранял в своем государстве и конкуренцию, и борьбу за существование... "Пусть читатель хорошенько уяснит себе хотя бы одно положение, - разъяснял он, - социалисты отнюдь не рассчитывают упразднить конкуренцию и борьбу за существование, в которой будет выживать приспособленнейший; социалисты рассчитывают лишь видоизменить характер конкуренции и мерило приспособленности"*.
* (Там же, стр. 56.)
Ошибочны и неверны многие другие высказывания писателя. Они свидетельствуют о том, что он в своей теории был больше последователем Спенсера и Шелли, чем?
Маркса. Даже само учение социализма представлялось ему не как передовое материалистическое учение, основанное на научном анализе общества, а как некая своеобразная религия, как символ веры, требующей жертвенного, мученического служения.
Поэтому Э. Синклер не может быть назван последовательным социалистом, не может быть назван марксистом. Он, как характеризует его В. И. Ленин, "социалист чувства, без теоретического образования"*. Вместе с этим В. И. Ленин отмечал наивность Э. Синклера, его нежелание считаться с фактами, которые он пытался устранить "риторическими и красивыми фразами".
* (В. И. Ленин, О культуре и искусстве, М., изд. "Искусство" 1956, стр. 193.)
"Синклер наивен с своим призывом, хотя этот призыв глубоко верен в основе,- писал В. И. Ленин в 1915 году, - наивен, ибо игнорирует полувековое развитие массового социализма, борьбу течений в нем, игнорирует условия роста революционных действий при наличности объективно-революционной ситуации и революционной организации. "Чувством" этого не заменишь. Суровой и беспощадной борьбы могучих течений в социализме, оппортунистического и революционного, риторикой не обойдешь..."*.
* (Там же, стр. 194.)
Теоретическая слабость и непоследовательность порождали многочисленные ошибки, допущенные позднее писателем. Слишком легко он многое принимал на веру, быстро увлекался каким-либо начинанием, а затем разочаровывался и столь же быстро забывал о нем.
Главное различие между Синклером и Лондоном заключалось в их неодинаковом отношении к вопросу о классовой борьбе. Это был спор не только между ними, это-было основное принципиальное расхождение между двумя основными течениями в американском рабочем движении.
Уже отмечалось, что американская социалистическая партия не была единой и монолитной организацией по своим взглядам и убеждениям, что в партии существовало несколько течений, каждое из которых имело свою политическую платформу. Но по вопросу о классовой борьбе все эти группы резко делились на два крыла: правое и левое, занимавшие диаметрально противоположные позиции.
Правое крыло социалистической партии, возглавляемое Хилкуитом и другими оппортунистами, держало курс на превращение партии в эффективную избирательную машину. Правые социалисты всячески отгораживались от политической деятельности и отдавали предпочтение экономической борьбе. Об их отношении к политике можно судить по одной из резолюций. "Партия,- записано там,- горячо советует своим секциям и всем рабочим вообще воздерживаться на ближайшее время от всяких политических движений..."*.
* (М. Хилкуит, История социализма в США, Пг., Госиздат, 1919, стр. 198.)
В то время когда рабочие поднимались на борьбу с буржуазией, правые социалисты говорили о ненужности борьбы и проповедовали "святость" собственности капиталистов.
Правые социалисты не уделяли должного внимания профсоюзному движению. Они не вели борьбы с его бюрократическим руководством. Наоборот, разделяя с ним многие взгляды, они пытались сблизиться с оппортунистом Гомперсом, приспособиться к его политике.
В противоположность правым соглашателям левое крыло социалистической партии боролось за воинствующий юнионизм, за привлечение неорганизованных рабочих в профсоюзы. Левые социалисты не осуждали стачек и забастовок, а считали их одним из основных средств борьбы. Такие лидеры левого крыла, как "Большой Билл" Хейвуд и Уильям Фостер, были руководителями крупнейших забастовок. Придавая большое значение профсоюзному движению, левые социалисты приняли активное участие в организации "Индустриальных рабочих мира". По их мысли, этот союз должен был стать новым профсоюзным центром, основанным на принципах революционной классовой борьбы и необходимости уничтожения капиталистической системы.
Возвращаясь к воззрениям Э. Синклера и Лондона, едва ли можно утверждать, что разница между ними во всем соответствовала позициям правого и левого крыла.
Однако бесспорно, что по целому ряду вопросов их расхождения отражали противоречия различных группировок американской социалистической партии.
В то время как Э. Синклер, признавая только мирный путь, путь голосования на выборах, выражал официальную точку зрения американской социалистической партии, точку зрения ее реформистских и оппортунистических лидеров, Джек Лондон после русской революции 1905 года был уверен в том, что буржуазия не уступит своих позиций без борьбы, что потребуется насилие для свержения ее, для захвата власти. "История показывает, - писал он, - что господствующие классы не уходили без борьбы. Капиталисты распоряжаются правительствами, армией, милицией. Едва ли можно сомневаться, что они употребят эти инструменты для сохранения власти. Что касается меня, то я уверен в этом"*.
* (Joan London, Jack London and His Times, N. Y., 1939, p. 335.)
Если Э. Синклер вступил в социалистическую партию в поисках своеобразной религии, требующей жертвенного служения, то Джек Лондон видел в социалистической партии необходимый инструмент для преобразования общества. "Социалисты - это революционеры, стремящиеся разрушить современное общество, чтобы на его развалинах построить общество будущего, - писал он. - Я тоже стал социалистом и революционером" (V, 661).
Убежденность в правоте своего дела, боевой характер выступлений, требование решительных действий против буржуазии - вот что отличало Лондона от большинства американских социалистов.
Когда возникла организация "Индустриальных рабочих мира", он приветствовал ее и заявил, что солидаризируется с ее требованием не ограничиваться в борьбе с капиталом одними экономическими условиями, что нужно более решительно развертывать политическую активность масс. "Да, я прямой сторонник действия, - сказал он. - Прямое действие, как я понимаю его, вдохнет в нас настоящий боевой дух, который явится величайшим преимуществом народных масс в решительной борьбе между ними и их хозяевами.
Это трудное время наступит. Мы выдержим ожесточенную борьбу, но народ победит, потому что он - более мощная и стойкая сила. История этой борьбы будет написана кровью. Правящие классы не сдадутся без боя"*.
* (Joan London, Jack London and His Times, N. Y., 1939, p. 335.)
В 1905 году классовая борьба в США приняла особенно острые формы в Западных штатах страны. Рабочие там были организованы Западной федерацией горняков, вошедшей в состав Индустриальных рабочих мира. Западная федерация горняков вела упорную борьбу с горнопромышленными и железнодорожными корпорациями, отстаивая права рабочих. Ввиду того что федерация пользовалась большим влиянием и уважением среди рабочих масс и неоднократно давала почувствовать свою силу предпринимателям, последние решили разделаться с ней. Так было сфабриковано дело Мойера и Хэйвуда. Провокатор Гарри Орчард подбросил бомбу к дому бывшего губернатора штата Айдахо Стененберга, известного реакционера, прославившегося преследованием рабочих во время своего правления. Стененберг был убит. По обвинению в убийстве были арестованы лидеры Западной федерации - Мойер и Хэйвуд.
Весь процесс против них был тайно подготовлен губернаторами штатов Айдахо и Колорадо совместно с угольными трестами. Хотя Мойера и Хэйвуда не было в день убийства в Айдахо и всем было ясно, что они никакого отношения к смерти Стененберга не имеют, тем не менее им угрожала казнь. По всей стране началась кампания в защиту невинно осужденных людей. На нее откликнулись прогрессивные общественные деятели других стран.
Активное участие в защите Мойера и Хэйвуда принял и Лондон. Помимо денежных взносов в фонд защиты, он в одном из ноябрьских номеров газеты "Чикаго Дейли Социалист" за 1906 год опубликовал статью "Что-то подгнило в Айдахо". Статья явилась резким осуждением капиталистической системы, буржуазного суда, произвола монополистических объединений. "О том, что шахтовладельцы попирают закон и право, - пишет Лондон, - знает каждый ребенок. Ни для кого не тайна, что они ограбили тысячи американцев, лишив их избирательных прав. Что беззаконие они возвели в закон, давно уже стало неопровержимой истиной"*.
* (Д. Лондон, Избранное, М., 1951, стр. 688.)
Писатель говорит о том, какую шумиху подняли в связи с этим делом буржуазные газеты, как они извращают факты и вводят в заблуждение общественное мнение.
Вскрывая прямую связь между монополистами и послушными им представителями власти, указывая на грубое нарушение законов, презрение к народу и попрание его прав, Лондон пишет: "Несколько лет тому назад в Чикаго группа людей была приговорена к повешению за "подстрекательские речи", куда более невинные. Но то были рабочие. В ассоциацию шахтовладельцев Колорадо и Айдахо входят только директора компаний, иначе говоря - капиталисты. Их не повесят. Напротив, они пользуются неограниченной свободой и правом посылать на виселицу тех, кто им почему-либо несимпатичен"*.
* (Там же.)
Статья заканчивается резким обвинением всего класса капиталистов: "Капиталисты не только на словах, но и на деле покушаются на незыблемость основных законов страны. Им выгодно уничтожить рабочие организации. У капиталистов нет ни стыда, ни совести, они ни перед чем не останавливаются для достижения своих целей. В своих помыслах и делах они такие же преступники, как те ищейки, которые им служат. Так что же нам сказать о положении в Айдахо? Скажем так: в штате Айдахо завелась гниль!"*.
* (Там же, стр. 699.)
Широкое движение протеста, охватившее не только страну, но и перекинувшееся за ее пределы, заставило суд признать арестованных невиновными. Мойер и Хэйвуд были освобождены. И Лондон, выступая в феврале 1907 года на митинге, организованном социалистами, заявил: "Если борьба за освобождение Мойера и Хэйвуда закончилась успешно, мы обязаны этим нашим кулакам"*.
* ("Jack London American Rebel", p. 86.)
Таким образов публицистические произведения Лондона были весьма действенным оружием, при помощи которого писатель активно влиял на общественное мнение.
Оценивая в целом публицистику Лондона, нельзя, разумеется, утверждать, что она была лишена недостатков. Недостатки были, и весьма существенные. Нельзя забывать о том, что писатель был сыном своего времени, что он участвовал в теоретически слабом американском рабочем движении, что жил в стране, где буржуазия умела обманывать и развращать рабочих, где господствующее место занимала буржуазная идеология. Слабые стороны мировоззрения писателя и были обусловлены не столько его личными склонностями и качествами, сколько этими историческими особенностями американского рабочего движения.
В чем конкретно заключаются ошибки и недостатки публицистики Лондона, слабые стороны его мировоззрения?
В первую очередь нужно отметить несколько общий, абстрактный характер его статей, отсутствие в них четкой, определенной программы. Лондон призывал к действию, к борьбе, но как должна развертываться эта борьба, как должны действовать рабочие, об этом он не говорил.
Весьма смутными были его представления о новом обществе. Социалистический строй рисовался ему возвышенным идеальным миром, в котором люди заняты не трудом и работой, а исключительно созерцательной деятельностью, далекой от повседневных нужд и забот.
Выше уже говорилось, что Лондон выступал за классовую солидарность рабочих разных национальностей, призывал их к борьбе с капиталом, но, с другой стороны, он не мог до конца преодолеть влияния расистских взглядов и иногда утверждал превосходство белого человека.
Отсюда известная противоречивость Лондона, наличие в его творчестве противоположных начал: передового, революционного, и идеалистического, консервативного, которые часто переплетаются у него в одном и том же произведении, в том числе и в публицистике.
Но, отмечая ошибки и заблуждения Лондона, не следует забывать о том, что о них нужно судить не с точки зрения нашего времени, а с позиций той эпохи, когда жил и творил писатель.
Джек Лондон был одним из первых писателен в США, вступивших в ряды социалистической партии.
В те годы кличка "социалист" считалась бранной и оскорбительной в глазах обывателей. Социалистов травили в буржуазной прессе, увольняли с государственной службы, их жестоко преследовали власти. Нужно было обладать не малым мужеством, чтобы, как Лондон, открыто пропагандировать свои взгляды. Это было смелым шагом для молодого писателя, только недавно добившегося известности.
Далеко не многие писатели в Америке шли таким путем. Даже знаменитый сатирик Марк Твен, еще живший в те годы, не всегда решался говорить то, что он думал. Поэтому следует по достоинству оценить мужественные выступления Лондона с целью пропаганды социалистических идей в защиту рабочего движения.
Публицистические произведения Лондона сыграли важную роль и в общественной жизни страны, и в истории американской литературы. Лондон пошел дальше Норриса и Крейна в освещении противоречий американской действительности. Он глубже, полнее и более правильно показал хищническую деятельность американских монополий, страдания и нищету народных масс, античеловеческий характер империализма. Его большой заслугой является то, что он громко, во всеуслышание заявил о несостоятельности капиталистического общества и о необходимости замены его социалистическим строем..
О революционном характере убеждений Лондона неоднократно писали его современники: они отмечали разницу между ним и так называемыми "мягкими социалистами", воззрения которых резко отличались от боевых, воинствующих выступлений Лондона. Вот что писал "International Socialist Review", один из органов социалистической партии: "Волнения и беспокойство с Лондоном вызываются тем, что он не является заурядным типом литературного социалиста. В последние десять лет легко назвать около полудюжины видных писателей, которые позволяли себя считать социалистами. Но их социализм был такого мягкого, безобидного типа, что не слишком вредил им во мнении их друзей капиталистов. Лондон, наоборот, подлинный, настоящий, пролетарский, боевой (class-struggle) социалист"*.
* ("Jack London: American Rebel", p. 65.)
Подвергаясь травле со стороны реакционных газет и журналов, Лондон храбро, с присущей ему страстностью отстаивал свои взгляды, защищал эксплуатируемых и угнетенных.
Публицистические работы Лондона, пронизанные духом борьбы, были свежими, новыми в "мягкой", "розовой" американской литературе начала 900-х годов. Они рассказывали правду о "процветающей" американской действительности, будили гнев и возмущение, были проникнуты верой в конечное торжество социализма.
При копировании материалов просим ставить активную ссылку на страницу источник:
http://jacklondons.ru/ "Джек Лондон (Джон Гриффит Чейни)"